Два семестра - [98]

—      Хочешь чаю? Мы живо устроим... Пока пусть чемодан здесь, а потом я пойду к коменданту, на той половине у мальчиков есть свободные места. Ты тоже бывший студент, как-нибудь да устроим!..

—      Можно и в гостиницу, — подал голос Вадим, озираясь с явным любопытством.

—      Нет, зачем же! Ну, садись, садись... Фаинка, тебе все еще нездоровится? Глаза совсем распухли. Ничего, пройдет... Так как же чаю? Садись!..

—      Спасибо, я в вагоне пил. — Вадим не сел, продолжая озираться.

Фаина, чтобы отвернуться от него, пошла оправлять свою кровать, кое-как уже застланную. Потом, придвинув стул к кровати, села — нельзя же все время стоять спиной к нему. Вообще неловко и непонятно... Но что он никаких писем не писал, можно поручиться, — смотрит прямо в глаза, простодушно и весело.

—      Мне, может, лучше все-таки уйти? — спросил он. — Я же мешаю, если вы нездоровы...

—      Нет, нет! — перебила Ксения, без толку вертясь по комнате. — Это не беда, что нездорова, ты нас немножко развеселишь, отвлечешь, и болезнь скорее пройдет. Это у Фаины даже не болезнь, а так, недомогание, скорее психического... психологического характера... Да нет же, нет, это не Фаина, а я сама псих! Ты нам поможешь, обеим поможешь, потому что я тоже на краю гибели!..

—      Да вы садитесь, Вадим, — сказала Фаина, чтобы положить конец сумасбродной болтовне Ксении.

Вадим посмотрел не то удивленно, не то опасливо и спросил:

—      Позвольте... почему именно Вадим? Это ваше любимое имя?

Как ни мало хотелось Фаине смеяться сегодня, она засмеялась от души, глядя на Ксению.

—      Мне послышалось... А как ваше имя?

—      Андрей.

—      Очень хорошо. Садитесь же, пожалуйста.

Вадим, он же Андрей, сел, оглянувшись на Ксению. Очевидно, что-то здесь казалось ему странноватым. Та опять завертелась, как на сковородке.

—      Ничего, ничего, Андрей! Все обойдется, ты к нам привыкнешь, Фаина очень интересная, милая. Это у нее сейчас меланхолия, совершенно излишняя, и у меня тоже. А Фаина еще лучше, чем я тебе говорила, вот увидишь!..

—      А что она вам обо мне говорила? — коварно спросила Фаина.

Андрей заморгал, припоминая, послушно ответил:

—      Да ничего особенного, все хорошее... Она очень быстро говорила, всю дорогу говорила, пока с вокзала шли. А почему это важно?

Тут Ксения, взяв чайник, с озабоченным видом отправилась в кухню.

—      Да вот вспомнил! Говорила, что у вас блестящая будущность, что вы окончили с отличием, что будете аспиранткой, — добросовестно отчитывался бывший Вадим, вероятно, боясь расстроить психическую.

—      Ну, хорошо... Я только между прочим спросила. А вы поэт?

Вадим рассмеялся.

—      Нет, что вы! Я в леспромхозе работаю. Но стихи я люблю...

—      Вы к нам надолго?

—      На несколько дней удалось вырваться. Меня телеграмма Ксены встревожила все-таки, хоть и знаю, что она фантазерка. Подумал, подумал и приехал.

—      Она вас напугала телеграммой?

—      Отчасти да... — Вадим вынул телеграмму. «Приезжай немедленно, диплом провалила, нужна помощь...» Ксена мне двоюродная, росли вместе, и, знаете, хоть не очень переписываемся, но... Словом, я рад бы помочь, только пока еще не уяснил, что от меня требуется...

Явилась Ксения, с чужим чайником. Пытливо оглядела обоих.

—      Там у кого-то вскипел, я взяла, а свой поставила. Давайте чай пить!

Вадим вскочил.

—      А я вафли привез! — Он живо вытащил из чемодана кулек, потом коробку. — И конфеты... Пожалуйста!

Уселись пить чай. Ксения улыбалась и, кажется, гордилась своим братцем, хотя он был только Андрей.

—      Он инженер, — веско сказала она. — Серьезный человек. Расскажи Фаине, что ты там делаешь в леспромхозе. Она очень уважает мелиораторов, но лесную промышленность также, и это правильно. Объясни ей вкратце, что ты делаешь!

—      Вкратце? Надо дерево срубить — по возможности спелое — распилить и отправить по назначению. Понятно?

—      Понятно, но Фаине ты потом расскажи подробнее. Скипидар тоже гоните?.. Давай-ка сюда чашку!

—      Я сам налью... А вам, Фаина? Берите же конфеты, сам выбирал, старался... О скипидаре я тоже расскажу, только погодя... Так что же у тебя, Ксена? Какой провал?

Ксения притворилась, что в душе у нее драма.

—      Дипломная не вышла, позор на весь курс. Рецензент придира. Надо заново писать.

—      Они все придиры. Бери вафли!..

Ксения тяжело вздохнула.

—      Он и Иру Селецкую чуть не провалил, из-за него ей тройку поставили, а тема была совсем легкая: «Омонимы в романе «Евгений Онегин»...

—      Омонимы? — сочувственно переспросил Андрей.— Кошмар... — Он разгрыз вафлю. — Но в одном я тебе, Ксена, завидую: ничего у тебя не ломается...

—      Ломается, Андрей!..

—      ...и все на складе есть, и работа только от тебя лично зависит. А у меня вот цепи для бензомоторных пил кончились, а новых не достать! Карданный вал поломался, хоть галстуком связывай. Опять же сказать, омоним у тебя не бригадир, он пьянствовать после получки не идет и полбригады с собой не уводит… Работка у тебя не пыльная, Ксеночка!

—      Не хвастайся, Андрей, своими трудностями! Мы и так болезненные, у нас комплекс... Мы помощи ждем!