Два секрета любовницы - [19]

Анри представить не мог, что любая из сестер знала что‑то столь важное и утаила от него. Они не могли держать его в неведении, зная, как давит на него груз забот в бизнесе и по безопасности семьи. Они любят его.

Этот перелет стал самым длинным перелетом в его жизни. У него вспотели ладони от напряжения. Все мысли направлены на обеспечение безопасности своего ребенка. Если она беременна, то он не сможет свободно дышать, пока не запрет ее за прочными дверями поместья Советерре.

Синния устала. У нее внутри два живых существа, и сегодняшний день выдался трудным. Нелл утешила ее тем, что они в уходящем знаке Меркурия.

Вероятно, так оно и есть, поскольку вай‑фай в квартире на последнем издыхании, у новой партнерши Синнии, управлявшей ее лондонским офисом, возникли проблемы с телефоном и Интернетом, а технолог, которого Синния попросила проверить и то и другое, застрял в пробке. Очевидно, виновато во всем обратное движение какой‑то планеты.

Дорри, слава богу, занята школьными делами и большую часть заданий получает онлайн. Обычно она помогает Синнии, сидя за столом в гостиной через коридор и отвечая на звонки, а у Синнии есть возможность сосредоточиться на своей непосредственной работе.

Но сегодня Дорри нет дома, и ее заменяет мама. Что означает, что вместо того, чтобы отслеживать звонки, принимать сообщения и отвечать на простые вопросы, она появлялась в дверях со словами: «Прости, что прерываю тебя, дорогая, но тут хотят видеосвязь. Как мне это включить?»

Когда мать в сотый раз постучала в дверь и вошла, Синния огрызнулась:

— Мама! Я же работаю.

— Ну а он не собирается уходить.

Синния подняла глаза и увидела Анри. Его вид сразил ее подобно астероиду. Или подобно атомной бомбе, ядерная энергия которой сию секунду вырвется наружу. Синния чувствовала, что сейчас разобьется на тысячи кусочков, и застыла.

А он великолепен в сшитом по фигуре темно‑синем костюме с галстуком в узкую красную полоску, чисто выбрит, высокий, огромный. Такой, как всегда. У нее внутри все перевернулось. Неужели… от радости? От радости видеть его рядом с собой.

Но это ощущение быстро заглушил малодушный страх.

Она к этому не готова.

А трепетание в животе происходило не только от волнения, которое он всегда вызывал у нее, — это были движения его детей.

Она произнесла слово, абсолютно не подходящее для леди.

— Я тоже рад тебя видеть. — Губы у него скривились в подобии улыбки.

— Ты ему позвонила? — набросилась Синния на мать, хотя она понимала, что мать ни при чем. Она буквально подкупила свою семью лестью и угрозами, лишь бы они молчали. Как же он узнал?

— Я не звонила. — Мать обиженно вскинула подбородок, тряхнув копной серебристых волос. — Но тебе давно пора самой позвонить, не так ли? Мне заняться твоими звонками?

— О… спасибо, мама. Это было бы очень кстати. — Синния закатила глаза, когда мать закрыла дверь, оставив их с Анри вдвоем в библиотеке.

— Тебе сказала Трелла?

— Трелла? Я недоумевал, кто из них это был. Как, черт подери, моя сестра… — Он поднял руку, не договорив. — Мы еще вернемся к этому.

— Ты с ней не говорил? — О, черт. «Прости, Трелла». Синния посмотрела на телефон — надо бы предупредить подругу о том, что ее Большой брат на тропе войны, но сначала его гнев обрушится на нее.

Он походил на льва в клетке — бьет хвостом, мускулы выпирают, он готов к прыжку. У них в прошлом бывали споры, но никогда он не был так разозлен. И никогда так не смотрел на нее — словно все его чувства к ней абсолютно исчезли.

Их разрыв стал для Синнии агонией, но это ничто по сравнению с тем ужасом, что сейчас охватил ее под обвиняюще гневным взглядом Анри.

— Как?.. — Стоп. Трелла ему ничего не говорила… Знает ли он вообще о ее беременности?

Синния подвинулась в кресле поближе к столу, запахнула на груди — располневшей — кофту и опустила крышку лэптопа, надеясь спрятать то, чем упиралась в край стола.

— Зачем ты здесь? — прерывающимся голосом спросила она.

— Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь. — Он оперся руками о письменный стол — старинный чиппендейл, которому двести пятьдесят лет, и поэтому мать отказывалась его продать. — Встань.

— Ты пришел, чтобы указать мне на мою невежливость? — Синния нашла в себе силы высокомерно изогнуть бровь. — Прости, что я не кинулась к тебе, словно ты давно пропавший родственник!

— Да, chйrie, я считаю, что есть определенная вежливость относительно родственников, а ты этого не сделала. — Его зелено‑карие глаза смотрели холодно и беспощадно.

Сколько раз она пыталась найти в себе смелость и позвонить ему? Но собственное «я» удержало. И еще гордость. Гордость — потому что он отпустил ее, очевидно ничего к ней не испытывая.

Синния собрала в кулак все свое мужество и встала.

Он увидел ее живот и отодвинулся от стола, пораженный. Живот был такой большой, что когда она входила в помещение, то вначале появлялся живот, а уж потом она.

Живот действительно мог поразить. Такое впечатление, что она запихала под кофту диванную подушку — и не одну, — а она всего лишь на середине беременности!

Анри глубоко вздохнул, выдохнул, втянув щеки, и продолжал молча смотреть на ее живот. Он словно пронзал ее лазером, и она прикрыла живот ладонью, чтобы защититься.