Два секрета любовницы - [15]

Позор. Глаза защипало, и она заморгала, чтобы скрыть слезы от унижения. Она — его сексуальная забава.

— Как мне расценить твое молчание, Синния? Ты согласна?

— Я не собираюсь выделять тебе время. — Синния со стуком поставила чашку на блюдце, пролив кофе через край.

— Я так и думал. — Он положил локти на стол и сцепил пальцы. — Ты не ждешь от меня многого, и это тебя привлекает. Ты весьма независима. Но я не хочу полагаться исключительно на твою уступчивость. Я бы хотел предложить другое.

Когда она взглянула на него, то его глаза, зеленые с ореховыми крапинками, смотрели на нее, как на… собственность. Это был взгляд самца.

Она почувствовала опасность и в то же время прилив адреналина. Так, наверное, бывает, когда раскачиваешься на тарзанке, а внизу бездонное озеро. Страшно, но весело.

— Специальные услуги? — со смехом спросила она.

— Не совсем. У меня никогда не было постоянной любовницы, но я начинаю видеть в этом выгодные стороны.

Она утратила дар речи и несколько секунд молчала, уставившись на него, прежде чем смогла выговорить:

— Понятно. Это не предложение. Это план действий.

Сердце бешено колотилось, и она посмотрела на дорогую красивую одежду, которую он уже для нее приобрел.

«Получи все, что сможешь».

— Есть веб‑сайты, где женщины дают объявления, что ищут спонсоров. Может, тебе начать оттуда? — предложила она, и голос прозвучал еле слышно.

— Я не хочу какую‑то любовницу. Я хочу тебя. Послушайте. — Он указал на блюда, до которых она не дотронулась. — Я могу съесть обычную яичницу‑болтунью, и в этом нет ничего плохого, особенно когда голоден, но я выбираю яйцо пашот и хочу, чтобы оно было приготовлено безупречно, чтобы специй было в меру и чтобы приправы выглядели аппетитно. Такое блюдо не только вкусно, но доставляет радость с каждым съеденным кусочком. Тогда почему же мне не захотеть получить что‑то первоклассное?

— И поскольку ты привык покупать самое лучшее, то я уверена, что ты намерен съесть то, что видишь сейчас перед собой. В случае со мной — не сможешь.

— Я очень богат.

— Я скорее стану голодать, чем продавать себя.

Он что‑то пробурчал по‑французски, потом сказал:

— Забудь о метафорах и ешь эти чертовы яйца, пока они не остыли.

Они, молча, начали есть. Наконец Анри произнес:

— Если я жду от женщины быть для меня исключительной, единственной и неповторимой, то должен дать что‑то взамен.

— Разве обаяния недостаточно? — Она изобразила притворное удивление.

— Синния, ты слышала об эротической порке? Некоторые женщины находят в этом наслаждение и нарочно испытывают терпение мужчины дерзостью, чтобы его раззадорить. — Губы у него растянулись в улыбке. — Так, к слову.

Да он сатана, дьявол, искуситель. Покраснев, Синния приказала себе расставить все точки над i.

— Хочешь, чтобы я высказалась прямо, Анри? — с вызовом произнесла она. — И это не будет для тебя потрясением? Что ж, слушай.

Неужели она утрачивает гордость там, где дело касается его? Синния откинулась на спинку кресла и смерила его гневным, злым взглядом. Он заставляет ее воскресить рвущие душу ошибки прошлого.

— Я тебе говорила, что мой отец оставил недвижимость в полном беспорядке. Мы оказались в бедственном положении, практически в нужде. Мама и сестры тяжело это восприняли, особенно мама. Она вбила себе в голову дурацкую мысль, что если одна из нас удачно выйдет замуж, то все проблемы разрешатся. Вчера ты спросила меня, что произошло с моим бывшим бойфрендом. Именно это и произошло.

— Он был богат и не желал жениться?

— Да. За исключением того, что мы оба были бедны и еще учились. Каждый месяц мы с трудом могли наскрести деньги на ренту, когда переехали в город. Первое время я зарабатывала больше. Я думала, что у нас любовь и что мы поженимся. Потом его родители продали часть собственности и заявили, что распределили деньги между детьми. Сумма была несколько сотен тысяч каждому, вполне достаточно, чтобы внести плату за хороший дом. Я искренне думала, что он занят покупкой обручального кольца и планирует то, как красиво сделать мне предложение.

— Non? — Он произнес это спокойно и даже безучастно.

— Черт возьми, нет! Он посоветовал своим родителям пока не отдавать ему его часть, чтобы я не смогла заполучить ее, а затем он перевел на себя половину того, что было на наших общих счетах, и вышвырнул меня из квартиры в тот самый день, когда мы должны были возобновить аренду.

Синния посмотрела на яйца пашот у себя на тарелке, и ей пришло в голову, что Эйвери был сухим тостом в лучшем случае, а Анри — круассан, аппетитный, от которого слюнки текут.

— Я знаю, что моя семья не подарок. Я знаю, что мама хватила через край, когда узнала новость о его наследстве. Она уже позвонила в местную церковь, чтобы договориться о дне свадьбы. Она напрямик заявила ему, чтобы он вложил деньги в ее дом, и мы с ним переедем жить к ней. Я, разумеется, никогда этого не допустила бы.

Синния положила ногу на ногу и поправила халат, рука у нее дрожала. Она чувствовала себя очень глупо. Она ведь думала, что Эйвери ее любит, а случившееся поколебало ее уверенность в себе, в своей способности правильно судить о людях и даже в том, что ее можно полюбить.