Два романа об отравителях - [82]

Чем, однако, все это могло помочь разгадке преступления — этого ли, или того, которое было совершено в лавочке миссис Терри? Может быть, Чесни полагал, что тогда была тоже подменена целая коробка конфет?

— Эй! — произнес чей — то голос.

Эллиот вздрогнул. Голос был хриплый и раздавался где — то прямо над его головою. Подняв глаза, Эллиот хотя и с трудом, но разглядел лицо доктора Джозефа Чесни, глядевшего на него из окна второго этажа. Доктор так высунулся наружу, что Эллиоту стало страшно, как бы эта огромная туша не свалилась на него.

— Вы что — оглохли там все? — негромко спросил доктор Джо. — Неужели никто не слышит, как звонят в колокольчик у ворот? Почему никто не подойдет туда? Звонят уже минут пять, наверное. Черт возьми, я не могу заниматься сразу всем! У меня на руках больной…

Эллиот пришел в себя. Разумеется, это приехали из города, расположенного за двенадцать миль отсюда, судебный врач и фотограф — он же специалист по дактилоскопии.

— Послушайте! — рявкнул уже на сей раз доктор Джо.

— Что еще?

— Пришлите, будьте добры, ко мне Марджори. Он зовет ее.

Эллиот быстро поднял глаза.

— Пришел в сознание? Я могу его видеть? Освещенная снизу рыжая борода доктора придавала ему мефистофельский вид.

— Нет, друг мой, в сознание он не пришел, во всяком случае, не в том смысле, как вы это себе воображаете. И увидеть его вы не сможете ни сейчас ночью, ни утром, ни, может быть, еще в течение недель и месяцев. Ясно? И пришлите сюда наверх Марджори! От служанок толку ни на грош. Одна непрерывно все роняет, а другая с перепугу спряталась в постель. Ради бога!

Голова исчезла из окна.

Очень медленно Эллиот собрал экипировку «доктора Немо». Далекий колокольчик перестал звенеть. К концу ночи поднялся холодный ветер; он шумел сухими листьями, весь пропитанный их резким, осенним ароматом, а потом вдруг, может быть, потому что была открыта какая — либо из дверей, донесся другой, чуть сладковатый запах. Казалось, что сам дом пропитан этим легким запахом, словно духами. Только теперь Эллиот вспомнил, что совсем рядом в темноте находятся целых полгектара оранжерей. Это был запах персиков и миндаля, созревавших здесь с июля и до самого ноября, — горького миндаля, ставшего словно бы символом виллы «Бельгард».

Он внес вещи «доктора Немо» в кабинет в тот самый момент, когда Боствик ввел двух приехавших — доктора Веста и сержанта Метьюза. Вслед за ними вошел и майор Кроу. Метьюз получил инструкции насчет фотоснимков и снятия отпечатков пальцев, а Вест наклонился над телом Марка Чесни.

Майор поднял глаза на Эллиота и спросил:

— Ну, инспектор, с чего вы это выскочили, как ошпаренный? И что обнаружили?

— Выяснил, каким образом были заменены коробки конфет, — ответил Эллиот и вкратце рассказал о своем открытии.

Услышанное произвело впечатление на майора.

— Остроумно, — проговорил он. — Чертовски остроумно. Но если так… послушайте: откуда Чесни раздобыл такой чемоданчик.

— В Лондоне их можно достать в магазинах, где продают всякие приспособления для фокусников — любителей.

— Хотите сказать, что он специально заказывал его?

— Похоже на то, сэр.

Майор подошел к чемоданчику и внимательно осмотрел его.

— Это означало бы, что Чесни уже давно готовился к своему представлению. Знаете, инспектор, — майор с трудом сдержал желание изо всех сил пнуть чемоданчик ногой, — по мере того, как мы продвигаемся вперед, этот проклятый спектакль приобретает, кажется, все большее значение, а смысл его мы понимаем все меньше. Чего мы добились? Что выяснили? Постойте! В списке Чесни остались еще вопросы?

— Да, сэр. Еще три.

— Тогда вернемся и продолжим, — сказал майор, бросая полный горечи взгляд на закрытую дверь. — Однако прежде хочу спросить у вас, заметили ли вы одну вещь, которая особо привлекла мое внимание во всем этом балагане?

— Какую именно?

Майор Кроу выпрямился и поднял руку с вытянутым костлявым пальцем, словно собираясь начать обвинительную речь.

— В этих часах есть что — то странное, — громко сказал он.

Все подняли глаза на часы. Доктор Вест, осматривавший труп, снова включил мощную лампу, и белый циферблат часов с их бронзовыми украшениями и мраморным корпусом насмешливо глядел на них с камина. Было без двадцати минут два.

— Господи! Мне же надо уже идти домой, — сказал майор и внезапно добавил: — А все — таки поглядите на них. Что если Чесни перевел часы? Он мог это сделать перед спектаклем. Потом, после окончания он (вы помните?) закрыл дверь и не выходил в салон, пока Инграм не постучал и не сказал, что они собираются устроить ему овацию. За это время он мог вновь поставить часы на точное время. Разве не так?

Эллиота это не убедило. Однако он сказал:

— В принципе так, сэр. Если он хотел это сделать, то возможность у него была.

— Естественно, это ведь легче легкого, — майор, обогнув кресло с трупом, подошел к камину и осторожно повернул часы циферблатом к стенке. — Как и у всех часов, тут две головки. Одна для завода пружины, другая для перевода стрелок… О — о!

Он наклонился, что — то внимательно разглядывая, и Эллиот присоединился к нему. На том месте, где должна была быть головка для перевода стрелок, виднелось лишь крохотное круглое отверстие.