Два романа об отравителях - [106]

— Сдается мне, что кто — то здесь до сих пор в себя прийти не может, — заметил он. — Ладно, тогда я обращаюсь к вам, инспектор. Какого роста был доктор Немо?

— По крайней мере метр восемьдесят, — ответил Эллиот. — Естественно, надо будет произвести более точные измерения по пленке. Расстояние, на котором он находился от аппарата, известно, так что это будет не так уж сложно. Но похоже, что метр восемьдесят.

— Так! — кивнул Боствик. — Метр восемьдесят. И вы видели, как двигался этот тип?

— А что скажете вы, Фелл?

— Я скажу — нет! — рявкнул доктор.

— Значит, вы не верите собственным глазам?

— Не верю. Разумеется, не верю. Вспомните, сколько раз мы попадали впросак, потому что верили собственным глазам. Когда я думаю о трюке с часами, меня охватывает благоговейная дрожь. Положение стрелок изменить было невозможно и, тем не менее, оно было изменено. Если Чесни способен был придумать такой трюк, он мог изобрести и другие такие же… или еще лучшие. Черт возьми, я тут ни во что не верю!

— Но есть ли у вас какие — то основания предполагать, что и здесь была заключена ловушка?

— Есть, — ответил Фелл. — Я лично назвал это Проблемой Ненужного Вопроса. Она, однако, приводит нас только к другим, еще более сложным проблемам.

— А именно?

— Заметьте, как в данном случае сел в лужу наш эксперт — психолог. На вопрос о росте доктора Немо отвечали три свидетеля. Марджори Вилс не отличается особой наблюдательностью. Хардинг как свидетель ни к черту не годится, зато профессор Инграм — один из лучших, какие только могут быть. И все же на этот вопрос два плохих наблюдателя ответили правильно, в то время как профессор Инграм грубо ошибся.

— Тем не менее — почему вы настаиваете, что рост Немо не был метр восемьдесят?

— Я не настаиваю. Я только говорю, что во всем этом что — то неладно… Все время, все то растреклятое время, которое прошло с тех пор, как я услышал об этом деле, меня чертовски сбивает с толку одна вещь. Она и сейчас продолжает сбивать меня с толку больше, чем когда бы то ни было. Почему не была уничтожена эта пленка? Я повторяю, — взмахнув рукой, продолжал доктор, — почему убийца не уничтожил эту пленку? Когда Эммета после смерти Чесни понесли наверх, на первом этаже не осталось абсолютно никого. У убийцы было сколько угодно возможностей уничтожить пленку. Вы сами, когда приехали, нашли музыкальный салон пустым. Кинокамера была положена в ящик радиолы. Убийце надо было только открыть камеру, выставить пленку на свет и делу конец. И не говорите мне, что убийца хотел сохранить эту сцену для потомства, не понимая, какую помощь она может оказать полиции. Нет, нет, нет.

— Но Джо Чесни… — начал было майор.

— Хорошо, предположим, что убийца — Джо Чесни. Предположим, что он убил Марка, надеясь на алиби, которое дадут ему часы. Однако, не полный же он идиот. Играя роль доктора Немо, он знал, что Хардинг с превеликим рвением заснимает всю сцену на пленку. Он не мог не понимать, что просмотр пленки немедленно обнаружит отсутствие минутной стрелки и что алиби его рассыпется в прах, как оно и произошло в действительности. В котором часу он вызвал полицию?

— В двадцать минут первого.

— Так. А в котором часу вы прибыли в «Бельгард»?

— Около двадцати пяти минут первого.

— Вот именно. Телефон находится внизу, в трех шагах от музыкального салона. Все остальные были наверху. Почему он не зашел в салон и не уничтожил улику, которая может привести его на виселицу? Майор Кроу побагровел.

— В данном случае вам нечего возразить, сэр, — сухо заметил Боствик.

— Что вы этим хотите сказать? — резко ответил майор. — Откуда мне знать? Может быть, он не смог найти пленку.

— Бросьте, бросьте, — сказал Фелл.

— Учитывая, что на вашем лице, Боствик, — продолжал майор, — написано такое превосходство, может быть, вы поможете нам выйти из тупика? Можете вы объяснить, почему убийца не уничтожил эту пленку?

— Да, сэр, полагаю, что могу. Дело в том, что один из убийц не был в состоянии уничтожить пленку, а второй не хотел ее уничтожать.

— Что? Два убийцы?

— Да, сэр. Мистер Эммет и мисс Вилс.

Боствик снова уставился на свою трубку. На лице его было задумчивое, мрачноватое выражение и говорил он, немного запинаясь.

— До сих пор я мало что сказал по этому делу, я старался побольше думать. Но если вас интересует мое мнение, я его выскажу и к тому же приведу несколько неоспоримых доказательств. Так вот, тот тип, заснятый на пленке, — он показал на экран, — это мистер Эммет. Вне всяких сомнений. Взгляните на его фигуру, на его походку. Покажите эту сцену любому из здешних жителей, спросите у него, кто этот человек, и вам ответят: мистер Эммет. Я никогда не верил в то, что кто — то оглушил Эммета, чтобы сыграть его роль. Я не верил в это и не ошибся. Мисс Вилс хотела уверить нас в этом, но слишком уж это отдает приключенческим кинофильмом. — Боствик выпрямился. — Кто стал бы так рисковать, когда достаточно было всего — навсего бросить цианистый калий в чай старику? А что, если бы маскарад не удался? Если бы спала шляпа или размотался шарф? Этого не произошло, но ведь это могло случиться. Или если бы старик схватил незнакомца за руку, что тоже ведь могло случиться? Нет, сэр. Все так, как говорит доктор Фелл. Кто бы ни убил старика, он наверняка не хотел, чтобы к нам в руки попала пленка, на которой он заснят. Тогда почему же он ее не уничтожил? Сегодня ночью я глаз не сомкнул, думая об этом. И внезапно я сказал себе: «Черт возьми! — Боствик хлопнул рукой по колену. — Черт возьми! А где вторая капсула?»