Два пера горной индейки - [125]
— Мы в баре с Толиком были. Он пошел на работу, а я сюда.
— В котором часу вы ушли из бара?
— Часов в десять.
— И больше вы не выходили из этой комнаты до нашего прихода?
— Нет. Я спала. А где Толик?
Котлов подошел к окну и убедился в том, что его можно открыть и вылезти через него на улицу. Хотя для этого пришлось бы извиваться змеей.
— Вопросы буду задавать я, — отрезал он. — Сейчас в вашем присутствии мы произведем здесь обыск.
Андрей начал перебирать связку ключей Хударова и выбрал два из них, похожих друг на друга сложной конфигурацией. Он подошел с ними к сейфу и без труда открыл сначала дверцу сейфа, а затем отделение в верхней его половине. Мы молча наблюдали, как Котлов выкладывал из сейфа на стол пачки денег, блоки сигарет «Мальборо», две коробки с креплениями «Соломон», бутылку французского коньяка...
— Вот это уже совсем интересно, — проговорил Андрей, кладя на стол пачку табака, коробку с папиросными гильзами и приспособление для набивки папирос.
Он вынул из дальнего угла сейфа две цилиндрические банки из-под кофе и подцепил ключом крышку одной из них.
— А вот и травка! Анаша. — Он протянул банку Юре.
Тот заглянул в нее, понюхал и сказал:
— Вот как она пахнет... дикая конопля.
Понюхал и я. Пахло резко и ни на что не похоже. Пожалуй, этот запах ни с чем не спутаешь.
И тут мы услышали, как Котлов смачно крякнул:
— Н-н-н-да...
Андрей держал в руках тот самый несессер, который мы с ним видели в верхнем баре. Хударов хотел передать его Абдулле, но тот не взял. «Вот они и драгоценности», — подумал я. Андрей положил несессер на стол и раскрыл его. В нем лежали пачки стодолларовых банкнот США. Наш детектив сел их считать. Мы стояли и смотрели на него молча и, надо сказать, не без изумления. Никто из нас такого не видел.
— Десять тысяч, — закончил подсчет Котлов, — десять тысяч долларов.
Найденные в сейфе советские деньги Котлов поручил пересчитать мне вместе с Ольгой. Их оказалось одна тысяча четыреста двадцать шесть рублей. Пока мы считали, Котлов продолжал сантиметр за сантиметром осматривать комнату. Но больше ничего интересного не нашел. Составив протокол обыска, он сложил все обратно в сейф и запер его. Но, подумав, вновь открыл, достал несессер, завернул доллары в газету, а его взял с собой. Протокол Андрей дал подписать и девушке как свидетельнице.
— Сидите здесь и никому не открывайте, кроме меня, понимаете? Это может быть опасным, — сказал он девушке.
— А Толику? — спросила девица.
— Разве только Толику, — последовал ответ.
Светало. Небо очистилось от облаков, но еще не набрало утренней синевы, было блекло-голубым. Сильно подмораживало, снег немного осел, сделался более плотным и леденистым.
— Сначала, как всегда, общий осмотр, — командовал Котлов, — пока ничего не трогаем.
— Да чего тут, Андрей Петрович! Что тут осматривать? — не выдержал я. — Вот, пожалуйста! — Я указал рукой на снег возле стены котельной. Он был выровнен, и на нем видны были следы в виде заледеневших уже полосок.
Открыли котельную, взяли две лопаты, и мы с Юрой начали отбрасывать снег у стены. Почти у самой земли обнаружили пистолет.
Осмотрев его через лупу, Котлов сказал:
— Отпечатков пальцев на металле уже не выявить. Пистолет Коровина, «ТОЗ», калибр 6,35.
— Вот это да! — восхитился Юра. — Вот это работа! Пистолет Коровина, калибр 6,35. Все точно!
Котлов не возражал. Самодовольная улыбка не сходила с его губ. Но тем не менее он сказал:
— Я думаю, нам надо пойти выпить крепкого чаю и поразмышлять.
— «Чисто английское убийство», — пытался я пошутить, когда мы поднимались по пустынной лестнице на второй этаж.
Юра горячо возразил:
— Черта с два! Насколько я помню, там все действующие лица приехали на автомобилях и уехали на них. И дорогу бульдозерами не чистили. Там снегом присыпало лишь цветники и газоны, а растаял он через два дня. У нас до июня будет лежать.
— И вертолетов не было, — сказал Котлов. Когда мы вошли в комнату, он спросил: — Как вы думаете, погода будет? Вертолет прилетит?
— Должна быть, — ответил Юра. — Дополнительная связь через час.
Я понимал, что дожидаться опергруппы и сидеть сложа руки Котлов не станет. Видимо, у него был уже какой-то план, но он о нем не говорил. Я поставил на плитку чайник и спросил:
— Ну, что теперь?
— Как только народ проснется, я осмотрю все окна первого этажа, — ответил он.
Хоть меня и не спрашивали, я все же решил высказаться:
— Не поискать ли того, кто привез валюту? Того, кто передал Толику несессер для Абдуллы. Возможно, он и убил Толика. Ведь от Хударова вы бы пришли к нему. И он одним махом отрезал нам этот путь, не пожалел десяти тысяч долларов.
— Просто так убивают только маньяки, — недовольно проворчал Котлов. — Ясно, что здесь должен быть мотив. Возможно, если бы я вышел через Хударова на убийцу, то обнаружил бы за ним кое-что покрупнее... Скорее всего, группу. А группа беспощадна, предателей или свидетелей не оставляет в живых. Но могли ведь убить и просто из-за денег. Меня интересуют факты, а не предположения. Поэтому сразу после завтрака я займусь окнами первого этажа.
— Давайте все-таки посмотрим, кто приехал одновременно с вами или чуть раньше, — стоял я на своем.
В основу этой повести положены действительные события. 14 июля 1969 года из историко-художественного музея города Сольвычегодска была похищена пелена «Богоматерь Владимирская», изготовленная в мастерских Строгановых в первой половине XVII века. Долгое время о ней ничего не было известно, пока автор случайно не обнаружил ее в Коряжме в одной частной коллекции.Конечно, последовавшие за этим события несколько изменены, как заменены и имена действующих лиц.
Книга посвящается памяти Михаила Виссарионовича Хергиани, замечательному человеку и спортсмену с мировым именем. Отдельные главы ее, например "Пик Победы", есть не что иное, как запись его рассказа. С сайта http://piligrim-andy.narod.ru.
Эта книга — увлекательное повествование о русских наградных медалях: истории их создания, статуте и порядке награждения ими. И, конечно же, о многочисленных баталиях и беспримерной отваге российских воинов, в честь блистательных побед которых и учреждались те или иные награды.Для массового читателя.
Во втором томе, логически продолжающем первый, даётся популярное описание отечественных наградных медалей периода 1917—1988 гг. Сюда же включены впервые в отечественной литературе и наградные знаки многочисленных формирований Белого движения.
В книгу Александра Кузнецова вошли две повести. Герой повести «Внизу — Сванетия» — заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму Михаил Хергиани. Рассказ об этом удивительном человеке органически входит в контекст повествования о сванах — их быте, нравах, обычаях, истории и культуре. В повести «Измайловский остров» исторический материал переплетается с реалиями современной жизни. Перед глазами читателя встают заповедные уголки старой Москвы, выявляется современный смысл давних и недавних исторических событий, духовных и культурных ценностей далекого прошлого.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.