Два меча - [40]

Кстати, интересно было бы знать, каковы потери у дворфов? Обальд был уверен, что его бойцы уничтожили по крайней мере нескольких, но дворфы отступали так организованно, что не оставили на поле битвы ни одного павшего воина.

Рядом с ним Цинка визгливо бубнила о славе Груумша, о неминуемом изгнании клана Боевого Топора из их древнего дома, и слышавшие ее орки, похоже, тоже впадали в транс.

Обальду хотелось придушить шаманку.

Голос Герти Орельсдоттр, не слишком осчастливленной минувшими событиями, отвлек его от мыслей о Цинке. В сражении погибли четыре великана, еще двое были серьезно ранены, а Герти всегда принимала близко к сердцу потерю даже одного своего сородича. Уже устав от вечного недовольства Герти, Обальд все же знал, что великанша и ее воины ему еще понадобятся, когда он двинет свои войска вглубь Мифрил Халла, кроме того, они нужны ему, чтобы удерживать позиции па реке Сарбрин. И хотя мысль эта была ему более чем неприятна, Обальду пришлось признать, что образ его будущего королевства включает Герти Орельсдоттр.

Король орков оглянулся на Цинку. Осознает ли она, какие испытания ждут их впереди? Понимает ли она, что Обальд не может позволить себе роскошь платить сотнями орков за каждую нору в Мифрил Халле? Но даже если они вытеснят клан Боевого Топора из подземного города, невзирая на чудовищную цену, остаются еще Фелбарр и Адбар, Серебристая Луна и Эверлэнд…

— Груумш! Груумш! Груумш! — начала скандировать Цинка, и орки поблизости подхватили во всю силу своих охрипших глоток:

— Груумш! Груумш! Груумш!

* * *

Звуки просачивались в щели каморки, вибрировали в камне, заполняя пространство и проникая в уши несчастного Реджиса. Хафлинг сидел в своей комнатке, со всех сторон окруженной празднующими орками, съеживался в комочек, зажимая уши ладошками. Но, смотря на это, орочьи вопли становились все громче, а когда орки принялись выкрикивать имя своего бога, подпрыгивая в такт, Реджису показалось, что кошмарный Груумш действительно сейчас явится на столь неистовый призыв и вытащит его из этой каморки, как ядрышко из скорлупки. Зубы у хафлинга стучали так, что заболела челюсть, в ушах пульсировало:

— Груумш! Груумш! Груумш!

К своему ужасу, Реджис обнаружил, что его губы повторяют жуткое имя. От ужаса хафлинг оторвал руки от ушей и зажал рот. И как раз вовремя, чтобы за орочьим ревом услышать совсем другие звуки.

Трубили рога дворфов, басовито и хрипло, сигнал несся откуда-то из глубин города.

Реджису понадобились долгие секунды, чтобы осознать случившееся.

Затем он обеими руками схватился за рычаг и налег на него, освобождая запорный крюк. Протекли долгие две секунды, пока колесо провернулось, канат, протянутый под потолком и уходящий в железную трубу, ослаб.

Снаружи, в огромном зале, неприметный нарост под потолком начал опускаться, одновременно раскручиваясь все быстрее и быстрее, пока, наконец, центробежная сила не заставила распахнуться, подобно лепесткам какого-то чудовищного цветка, лопасти чаши…

Глиняные шары покатились по желобкам раскрывшихся «лепестков», разбрасываемые той же центробежной силой, что заставила «цветок» раскрыться. Вращение ускорялось, и освободившиеся шары, срываясь с дорожек под разными углами, вылетали в зал… Расчет Нанфудла и Айвена оказался верен, «бомбардировка» накрыла максимально возможную площадь.

Каждый шарик был наполнен одним из двух снадобий. В одни засыпалась шрапнель и заливалось то же самое «активированное масло», благодаря которому взорвалась восковая дверь, а другие содержали варево помощнее — летучую жидкость, взрывающуюся при соприкосновении с воздухом.

Шквал шрапнели и маленькие шаровые молнии посыпались на орков.

Возгласы «Груумш!» превратились в глухое мычание, поскольку трудно петь, когда твое легкие нашпигованы железом, а тело охвачено пламенем…

* * *

— Тысячи раненых и сотни погибших, — так лаконично описывали Айвен Валуноплечий и гном Нанфудл результат применения своего «зонтика».

Именно этого и желал Бренор. Дворфы клана Боевого Топора достаточно хорошо знали орков, чтобы понимать, какое замешательство и ужас будут внесены в их ряды. Но успех следовало закрепить. В подземном городе огромные рычаги, куда больше того, которым воспользовался Реджис, были оттянуты назад, высвобождая противовесы, скрепленные с блоками, запечатавшими туннель из переднего зала.

Движение началось с задних рядов дворфов. Напрягая плечи, дворфы, кряхтя и отфыркиваясь, принялись толкать «жнеца». Стало много легче, когда в цепочке появился Вульфгар, заняв свое место в ряду.

— Давай! Давай! Давай! — завопили дворфы в авангарде, когда грохочущая давилка выкатилась на вершину спуска, откуда должна была взять разгон.

Едва начали подниматься запорные блоки, как «жнец» сорвался и помчался к выходу из туннеля. Смертоносная машина влетела в недавно оставленный дворфами зал. Кавалерия на лютых боевых кабанах, расступившаяся перед давилкой, рванулась следом за ней. Пайкел Валуноплечий, драматически помахал пальцами своей единственной руки, наколдовал туман, который, казалось, сочился из каждого камня и должен был, по замыслу дворфов, добавить неразберихи в орочьи ряды.