Два ларца, бирюзовый и нефритовый - [14]

И все же не будем слишком поспешно обвинять наш язык в нечуткости. Ведь даже если мы сохраним глагол «любить» только для описания отношений между мужчиной и женщиной, мы все равно не избавимся от затруднений. И при таком ограничении любовь будет состоять из множества разнородных явлений, она будет включать в себя и страсть, и заботу, и нежность, и ревность, и даже моменты забвения и многое такое, что вовсе не именуемо. Стоит отбросить хоть одну из этих частей, и мы не узнаем себя в любви, – да и любовь сама себя не узнает.

Поэтому во всякой любви, соединяющей любящих, есть нечто, сопоставимое с отношением к императору, и с отношением брата и сестры, есть также и тот самый момент привязанности, который Фао испытывал к своему слону. Соединяя все это в одном слове, язык остается искренним и точным, ибо такова сама любовь в отличие от бега лошади. И трудности погонщика Фао обусловлены трудностями и превратностями любви. Таков же удел любого смертного, с которым случается любовь.

18. Деньги

Однажды Гун заметил: «Принято считать, что различия между простолюдином и сюцаем заключаются не в предмете, на который направлен их интерес, а в способе рассмотрения этого предмета. В целом это справедливо, однако есть все же один исключительный предмет, сам разговор о котором способен указать нам, куда именно мы попали. Это деньги. Оказавшись в компании простолюдинов, мы рано или поздно непременно услышим о деньгах – и будем крайне удивлены, если этого не случится. Присутствуя при беседе мудрых, мы о деньгах не услышим ни слова, а если услышим, то, пожалуй, тут же усомнимся в мудрости собравшихся».

Речь Гуна столь понравилась правителю Шаньси, что он выделил философу щедрую денежную награду. Гу н принял вознаграждение без колебаний. Однако многие последователи Гуна посчитали, что тем самым учитель опроверг свое собственное утверждение.

ТРЕБУЕТСЯ решить, соответствует ли истине изречение Гуна, и если это так, то соответствует ли изречению его поступок?

Решение Верного Си

Слова Гуна достоверны, многие могли бы подтвердить их своими собственными наблюдениями. Там, где разговоры все время ведутся о деньгах, не присутствуют ни мудрые, ни хитрые. Мудрым такие разговоры скучны, а хитрые присутствуют там, где присутствуют деньги, а не разговоры о них.

Мы видим, что размышление наставника Гуна понравилось правителю. Правитель заплатил Гуну, а тот взял деньги. В том, как поступил наставник, нет никакого противоречия, хотя с первого взгляда поступок учителя вызывает некоторые сомнения. Но ведь если бы правитель уезда и не сделал такого жеста, содержание мыслей Гуна нисколько не изменилось бы. А вот если бы Гун отказался от вознаграждения, то, во-первых, его жест был бы слишком демонстративным для мудрого сюцая, а во-вторых, правителю была бы нанесена обида, которую этот достойный человек совершенно не заслуживал.

Деяние Гуна следует назвать соразмерным. Наставник как бы вводит пример для подражания во всех подобных ситуациях: брать плату для того, чтобы не смутить дающего. Тогда тот сможет выразить доступную ему благодарность и в мире одним хорошим поступком станет больше.

Классическое решение

Избегать разговора о деньгах не значит еще не думать о них. Бесконечные разговоры простолюдинов на эту тему легко объяснимы, ведь у человека недалекого что на уме, то и на языке. Но не столь легко объяснить упорное молчание на эту тему человека, владеющего культурой: можно ли, например, сказать, что у него на уме именно то, о чем он упорно молчит?

Для этого есть основания. Благородный муж вежлив и тактичен, ведь культурность собеседника прежде всего проявляется в том, что он не обидит собеседника даже невольно. Он не станет спрашивать женщину о ее возрасте, с незаконнорожденным не станет говорить о его отце, не заденет намеком и человека с физическими недостатками. Благородный муж и себя не поставит в смешное положение и воздержится от разговоров о деньгах, которых ему не хватает.

Однако человек не только культурный, но и мудрый, понимает, что упорное умолчание о деньгах может быть столь же красноречивым, как и непрерывный разговор о них. Следовательно, он будет избегать обеих крайностей: не поддержит пустопорожний разговор, но и не уклонится от ответа. В своих размышлениях взыскующий мудрости отведет деньгам подобающее место, однако он не станет уделять деньгам место, которое им не подобает.

И вот, размышляя, он может заметить следующее. Среди всех человеческих устремлений деньгам принадлежит срединная позиция. По своей интенсивности [чунь] стремление к деньгам родственно телесным вожделенииям, и оно – некоторым образом телесно – вызывает одышку, пот, оцепенение, а у иных и обморок. Но по своей форме тяга к деньгам родственна тяге к знаниям. В самом деле, подобно знанию, деньги, как наличные, так и отсутствующие, располагают к вычислениям, к совершению воображаемых операций. Общеизвестно, что новые знания быстрее и надежнее приобретает тот, кто уже владеет какими-то знаниями – в еще большей степени это относится к деньгам. И тут и там мы сталкиваемся с одинаковым вопросом: где приобрести и как лучше распорядиться. Таким образом, общего немало, хотя обычно принято указывать на моменты отличия: знание, в отличие от денег, если поделиться им с другими, не уменьшится, а даже возрастет. Правда, богатейшие купцы Поднебесной и владельцы крупнейших торговых домов ровно то же самое утверждают и о деньгах.