Два кубика счастья - [16]

Кальман стоял ко мне спиной, о чём-то оживлённо беседуя со штурманом. В углу, над какими-то чертежами, сидел помощник капитана. Самого капитана видно не было — должно быть отдыхает в своей каюте.

Я снова оступился, почувствовав необыкновенную усталость. Ноги перестали слушать и стали словно ватные. Такое бывает, когда просыпаешься ночью и чувствуешь, что онемела рука или нога. Крайне неприятное ощущение. Голова перестала болеть, но немного кружилась. Сейчас мне хотелось лишь одного — забыться крепким сном и ни о чём не думать.

Кальман, видимо услышав мои шаги, обернулся. Он извинился перед штурманом и быстрым шагом направился ко мне.

- Неважно выглядите, Оу. Ничего не болит?

- Я в норме — соврал я.

- Вы уже приняли решение? Может вам лучше хорошенько выспаться, а уже тогда завтра вернуться к этому. Сейчас, как мне кажется, вы неспособны мыслить полноценно.

Я было ухватился за эту спасительную идею, но тут же её отбросил. Вряд ли я смогу уснуть, только ещё больше стану себя изводить. Нет. Нужно всё решить здесь и сразу.

- Я вполне отдаю отчёт в своём выборе.

- Хорошо. Рад это слышать. И что же вы выбрали, Оу?

Кальман и сам выглядел неважно. Кажется, он постарел. В его волосах появилось больше седых прядей, а морщины только яснее проступили на его овальном лице. В глазах была какая-то обречённость, словно он уже давно свыкся с мыслью, что всё, чего бы не коснулся человек — напрасно. Он не способен изменить ход привычных вещей. А то, на что он воздействует, не имеет, в сущности, никакого значения. Выживет человечество или погибнет — кого это волнует кроме них самих? И для кого это хоть мало-мальски важно?

Я мешкал с ответом. Губы у меня дрожали, язык отказывался слушаться, словно налившись свинцом. Я отчётливо ощутил привкус горечи во рту. Нужно было озвучить своё решение, но у меня не получалось. Я силился сделать это и не мог.

- Оу, так что вы решили? Вы возвращаетесь в программу к жене и сыну или всё-таки остаётесь с нами?

- Я...

- Оу?

- Я решил, что...

После того, как моё решение было озвучено, Кальман посмотрел на меня как-то странно, но нашёл в себе силы улыбнуться.

- Это чертовски правильный выбор, Оу. Чертовски правильный.

***

- Роберт, вставай, а то опоздаешь в школу. Завтрак уже готов.

Камилла склонилась над кроватью и поцеловала сына. Тот открыл глаза и улыбнулся.

В кухню, через открытое настежь окно, врывался солнечный свет. Стояли летние погожие деньки. С улицы был слышен птичий перезвон и гул автомобилей.

- Мама — обратился Роберт к матери, садясь за стол — мне сегодня такой странный сон приснился.

- Ты сначала съешь кашу, а потом расскажешь о своём сне. Договорились?

Но Роберт, казалось не слышал мать, и тут же принялся наспех рассказывать то, что ему приснилось.

Уже позже, когда Камилла добиралась на работу в вагоне метро, она попыталась собрать воедино всё то, о чём ей рассказывал сын. Космический корабль, какой-то взрослый и незнакомый человек, глазами которого, как будто, Роберт и видел всё происходящее кругом. Он видел далёкие планеты и яркие звёзды, туманности и чёрные дыры. Видел так отчётливо, что, казалось, это было реальностью.

- Это просто странный сон, Роберт — сказала ему тогда Камилла. - Не бери в голову. Всем людям снятся подобные сны — странные и ни на что не похожие.

Но сейчас, смотря невидящим взглядом в окна вагона метро, ей так не показалось. Отчего-то она чувствовала, что это не простой сон, что это что-то очень важное. Но она никак не могла понять, что именно в нём важно.

- Это просто странный сон, Роберт — сказала ему тогда Камилла. - Не бери в голову.