Два игрока на одном поле мозга - [26]

«Доктор, здесь вам есть над чем поработать», — сказал Гейдж, когда прибыл Уильямс. Через некоторое время его случаем занялся д-р Джон М. Харлоу.

Лежа в крови на кровати, Гейдж указал на дыру в левой щеке и сказал Харлоу: «Железяка вошла туда и прошла через мою голову». Так все и было.

Харлоу очистил и перевязал раны Гейджа. При поиске костных фрагментов он вставил в отверстие в верхней части головы Гейджа указательный палец правой руки и смог коснуться им указательного пальца своей левой руки, который вставил в разорванную щеку Гейджа. Харлоу позже написал: «Мозг выступал из отверстия и висел клочьями на волосах… Пульсации мозга были отчетливо видны и ощущаемы».

Выздоровление Гейджа сопровождалось инфекциями и периодами комы. В какой-то момент с него уже снимали мерки для гроба. Однако он выжил, и его речь, память и способность к управлению движениями остались относительно сохранными. В конце ноября Гейдж вернулся к своей семье в Нью-Гэмпшир.

Этот случай привлек внимание прессы. Под заголовком «Поразительный случай» одна бостонская газета опубликовала письмо одного из множества свидетелей, видевших Гейджа, когда он поправлялся в Кавендише. «Мы живем в эпоху, богатую событиями, — писал этот автор, — но если тринадцатифунтовая железка в форме заостренного лома пробивает человеку голову, вышибая часть его мозга, а тот остается жив и сохраняет свои чувства, то нам остается только недоумевать: что же будет дальше?»

Однако Гейдж не остался прежним — и в этом смысле был особо интересен научному сообществу. Харлоу вел хронику глубокого изменения личности Гейджа.

«Не страдает ни от какой боли в голове, но говорит, что у него есть странное чувство, которое он не в состоянии описать», — написал врач, осмотрев Гейджа в апреле 1849 года, через семь месяцев после несчастного случая.

«Он хотел вернуться к своей [предыдущей] должности прораба. Однако его подрядчики, которые считали его самым эффективным и способным прорабом в компании до того, как он получил травму, посчитали перемены в его сознании настолько радикальными, что не согласились снова дать ему это место. Баланс между его интеллектуальными способностями и животными наклонностями, похоже, был разрушен. Он резок, непочтителен, иногда прибегает к чудовищному сквернословию (которое не замечалось за ним раньше), проявляет мало уважения к своим товарищам, не терпит ограничений или советов, когда они вступают в противоречие с его желаниями, временами убийственно упрям. И при этом капризен и нерешителен, разрабатывает множество планов на будущее, но то и дело меняет их в пользу легковыполнимых. По своим интеллектуальным способностям это ребенок, но имеющий животные страсти здорового мужчины».

В результате Гейджа ждала печальная участь кочевника. С поврежденным, но продолжающим функционировать мозгом и постоянно закрытым левым глазом Гейдж был буквально обречен блуждать по земле. Сначала он проехался по Новой Англии, показывая себя и свою железяку, очевидно за деньги. Его обследовал хирург из Гарварда Генри Дж. Биглоу, который написал в одном из номеров журнала American Journal of the Medical Sciences за 1850 год, что Гейдж, возможно, пережил «самую невероятную историю повреждения мозга, когда-либо зафиксированную наукой».

Гейдж продолжал плыть по течению, работал некоторое время в качестве экспоната в цирке Ф.Т. Барнума и несколько лет прожил в Чили, куда золотая лихорадка привлекала иностранцев.

Живя со своей матерью, он умер в Сан-Франциско после серии приступов в 1860 году. Его мозг не сохранили для изучения, но его череп и шпалоподбойка попали в Анатомический музей медицинской библиотеки Гарвардского университета. Череп Гейджа с характерным отверстием и сегодня служит одним из символов домашней страницы музея, являясь мрачным свидетельством непостижимой способности мозга очаровывать и удивлять нас.

Исследователи обычно приводят печальную историю Финеаса Гейджа в качестве доказательства того, что разные аспекты личности базируются на разных частях головного мозга.

Это отчасти верно, но можно сделать и другие выводы о произошедшей с ним трансформации: шпалоподбойка повредила участки верхнего и нижнего отделов коры, нарушив взаимодействие систем верхнего и нижнего мозга. Гейджу было особенно сложно интегрировать свои эмоциональные реакции с целями, мотивами и планами, а также придерживаться намеченного плана и не позволять случайным событиям сбивать себя с пути[49].

Травма мозга не просто нарушила некоторые способности Гейджа, но и изменила способ использования нетронутых функций. И поведение Гейджа после этой трагедии отражает не только факт повреждения систем верхнего и нижнего мозга, но и нарушение способа взаимодействия этих систем.

По аналогии Ричард Грегори в 1961 году[50] указал, что, когда из старомодного радио удаляют резистор, радио начинает издавать пронзительные звуки. Почему это происходит? Дело не в том, что резистор был «подавителем пронзительных звуков», а его удаление нарушило эту функцию. На самом деле это происходит потому, что неповрежденные части радио взаимодействуют по-другому без резистора. Точно так же после несчастного случая системы верхнего и нижнего мозга Гейджа изменили способ взаимодействия, в результате чего изменилось и его поведение.