Два года на Северной Земле - [92]

У Голомянного от мыса к северу и вплоть до острова Пионер видна чистая вода без единой льдинки. Между Средним и нашим островом прижало северным ветром ломаные льды. На них Журавлев немедленно усмотрел медведя, но ехать к нему на собаках нельзя, так как льды битые с разводьями. Тогда я остался на берегу наблюдать за зверем, а Сергей помчался к домику за промысловой лодочкой. Вскоре он вернулся, оставил собак на мое попечение, а сам пошел к зверю, таща за собою лодочку на веревке. Кроме киля у нее по бокам поставлены небольшие полозки-кили, так что по снегу и льду она идет беспрепятственно, тем более что и весит-то не более 40 килограммов. Медведь продолжал меланхолически бродить, выискивая и вынюхивая нерпичьи лунки и залежи. Заметив подкрадывающегося к нему Журавлева, он в свою очередь начал его скрадывать, принимая, очевидно, за нерпу, которую искал все время. Было интересно наблюдать, как охотники подбирались друг к другу по очереди, прячась за торосы и осторожно выглядывая. Наконец, сошлись шагов, вероятно, на сто. Тогда Сергей смело вышел и направился к зверю, который сначала остановился в недоумении, пораженный нахальством «нерпы», а затем, поняв опасность, кинулся наутек, но тут же ткнулся от меткой пули. Журавлев, быстро сняв шкуру и разделив тушу на части, на что он великий мастер, перетащил добычу в два приема к саням, которые я подогнал к месту охоты, насколько это было возможно. Погрузив добычу на сани, доставили ее к домику. Стоит он на самом промысловом месте, в 100–150 м от крайней северо-западной оконечности острова, где всего дальше держится открытая вода. Внутри помещения стоит стол, печка, две койки, одна над другой, по стенам ряд полок, висит рукомойник. Печка топится плавником, который кое-где можно собирать по косам и отмелям наших островов, и зверовым салом. На север, запад и восток в стенах прорезаны небольшие окошки, позволяющие наблюдать море на все стороны. Стекла окон могут отодвигаться, так что при желании можно стрелять, не выходя из помещения. Дверь, обращенная внутрь острова, выходит в загородку, где можно держать собак, чтобы они не бегали и не пугали лаем приходящих медведей.

Внутри помещения достаточно просторно, площадь 3X3 м позволяет без особых стеснений разместиться двоим. Если обшить домик вторым слоем фанеры и засыпать промежуток опилками да постелить потолок, выйдет хорошее теплое помещение, в котором при нужде можно даже жить зимою. А для периодических приездов на промысел и желать лучшего ничего нельзя. Наши преемники получают прекрасное наследство. Лишь бы не лепились ездить на охоту, а без свежего мяса не останутся.

Поджарили на сковородке на печке медвежьи бифштексы, напекли лепешек и напились чаю — лучше не надо. Журавлев, как хозяйственный человек, навез сюда всего: посуды и всякого продовольствия вплоть до муки и конфет чуть не на месяц. Наевшись, легли спать. Несмотря на то, что печка не топилась, в помещении достаточно тепло, чтобы спать без мешка под одним полушубком.

На другой день Сергей пошел высматривать нерп и зайцев, а я отправился на базар ледяных чаек в средней части острова посмотреть его и поснимать на кино.

Чаек здесь несколько тысяч штук. Гнезда устроены прямо на земле, на поверхности отдельных возвышенностей, где суше, в углублениях неровностей почвы и между камнями. Гнезда расположены очень густо, иногда на квадратный метр приходится до десятка и больше. Сейчас период насиживания и вывода птенцов. В ямках, выстланных пухом, лежат 1–3 довольно крупных темно-зеленых с черными крапинками яйца. Кое-где уже вывелись птенцы. В противоположность своим ослепительно белым родителям они серого цвета. Белые перья появляются лишь потом, полностью отрастая только ко второму году.

Птенцы встретили меня не очень враждебно. Сразу было видно, что с человеком они совершенно не знакомы и потому мало пугливы. Пока я еще шел, чайки галдели и крутились стаей над головой, норовя ударить крылом или клюзом, но потом, когда я сел на камешек, очень быстро все успокоились и рассеялись по своим гнездам, иногда настолько близко, что до птицы можно было свободно достать рукой.

Закончив фотографирование и киносъемку, вернулся обратно в охотничий домик. В море чисто, с севера идет крупная зыбь, около мыса шумит сильный прибой. Очевидно льдов нет на значительном пространстве. На мятых льдинах между островами зверя совершенно не видно, лаже нерпы куда-то скрылись. Однако Журавлев решил еще пожить здесь 2–3 дня. «Охотника час кормит», утверждает он — и не без основания. Я же, отдохнув и напившись чаю, пошел обратно домой, по пути осматривая обнажения и собирая образцы. На базу пришел уже ночью, обремененный обильным количеством каменного материала, так как во многих местах в береговых обрывах в известняках нашлась богатая фауна, преимущественно кораллов и строматопор.

Припай и здесь, у дома постепенно обламывается. Сейчас его ширина не превышает 4–5 километров. Дальше — открытое море.

Из Ленинграда от Института Севера, теперь переименованного в Арктический ииститут, получено сообщение, что суда «Русанов» и «Сибиряков» выходят из Архангельска 26-го. «Русанов» доставит сюда смену и запас продовольствия, затем заберет нас и пойдет к мысу Челюскина для постройки там полярной станции. Начальником на судне Р. Л. Самойлович.