Два дня в апреле - [17]
Она поворачивается к дому и начинает внимательно разглядывать его снаружи. Фасад оштукатурен: наборная штукатурка с добавлением в раствор мелкого гравия. Сравнительно новая черепичная крыша красного цвета, три больших окна, два из которых — эркерные. Так называемые «окна-фонари». Все окна плотно затянуты густым тюлем, из-за которого ничего не видно внутри. Парадная дверь из дерева выкрашена в тёмно-синий цвет, в верхней части двери — окошко-витраж из четырёх разноцветных стеклышек.
Окна, выходящие во двор, тоже завешаны тюлем. Никакой возможности заглянуть в дом снаружи и составить хотя бы приблизительное представление о планировке и размерах комнат. Задняя дверь из пластика со вставкой из узорчатого стекла. Через него видны лишь смутные очертания предметов внутри. И ничего больше!
Она направляется к небольшой деревянной калитке и выглядывает на улицу. Действительно, тупичок! И всё тихо и спокойно. Вокруг ни души. С полдюжины домов, расположенных по соседству, тоже кажутся совершенно безлюдными. Что и понятно. Скорее всего, обитатели этих домов ещё просто не вернулись с работы. Несколько машин брошены прямо на проезжей части. Другие припаркованы возле самых заборов.
Что-то мокрое коснулось щеки, потом ещё. Да, только дождя ей и не хватало. Дафния бегом возвращается к дому и плотно прижимается к стене. Слабое укрытие! Точнее, фасад и вовсе не спасёт её от дождя. Капли падают одна за другой, и вскоре начинается самый настоящий ливень. Через пару минут её жакет уже промок насквозь. Вода ручьями стекает с кончиков волос.
Она точно спятила! Что она здесь делает? Надо бежать! Она и так прождала его бог знает сколько времени. Дафния уже ступает ногой на дорожку, но в этот момент до нее долетает шум автомобиля, свернувшего в переулок. «Хорошо, подожду еще полминуты, пока не проедет эта машина, и уйду», — решает она. Машина медленно подъезжает к дому и останавливается возле калитки. «Наконец-то явился! Интересно, что он ей сейчас скажет в качестве объяснения?»
— Простите! Простите меня, ради бога! — выкрикивает он, выскакивая из машины и с громким лязгом хлопая дверцей. — Я вам звонил на работу, но там уже был включён автоответчик. Простите, что так получилось! Честное слово! Подвернулось кое-что срочное! — Он рывком открывает на себя калитку и почти бегом устремляется к ней, протягивая на ходу руку. — Я — Том Уоллес. А вы, должно быть, Дафния?
Тёмные волосы, серый костюм, выше неё на целый фут. А в общем и целом приятное впечатление. Располагающая внешность. И лёгкий аромат свежести по мере того, как он приближается к ней. Она выдавливает из себя некое подобие улыбки и пожимает протянутую руку. Рука теплее, чем её собственная. Ещё бы! Её руки уже давно превратились в две ледышки. Он-то себе катил в машине. Поди, и подогрев в салоне включил. А она в это время мёрзла под дверями его дома.
— Боже мой! Вы совсем замёрзли! — восклицает он и вставляет ключ в замок. — Пожалуйста, проходите! В доме, правда, давно не топлено. Но хоть не льёт на голову.
Давно не топлено! Что за невезучий у неё сегодня день! Дафния медленно переступает порог вслед за хозяином и попадает в небольшую узкую прихожую, всю провонявшую табачным дымом.
— Я сейчас! — Уоллес исчезает в потёмках, сворачивая куда-то за угол. Намётанным взглядом Дафния выхватывает кусок облупившихся со стены обоев, замечает широкие деревянные половицы, целую вереницу деревянных дверей слева и справа от неё — скорее всего, сосна. В доме действительно холодно, как на улице, и никаких отопительных батарей, нигде. «Господи! Ну кто же в наше время живёт в доме без центрального отопления?»
Дафния нажимает на включатель, расположенный у неё над головой. Включатель тоже весь зарос пылью и никак не реагирует на её нажатие. Запах табака делается уже просто нестерпимым. «Должно быть, этот человек дымит как паровоз. Нет, с домом определённо надо что-то делать. Иначе потенциальные покупатели разбегутся уже на подходе к нему».
Кончики пальцев онемели от холода. Мокрые волосы неопрятными прядями прилипли к голове. Влажные насквозь брюки тесно впились в бёдра. С неё хватит! Сегодня она точно не станет осматривать этот жалкий домишко, пытаясь обнаружить в нём хоть что-то хорошее.
— Вот! — Уоллес возникает перед ней так же неожиданно, как и исчез. В руках он держит небольшое голубое полотенчико, совсем ветхое. — Всё, что смог здесь отыскать. По крайней мере, оно сухое.
Она молча берёт полотенце и, не говоря ни слова, прижимает его к лицу. Оно грубое на ощупь. Потом начинает вытирать им волосы. «Представляю, на что похожа сейчас моя голова, — размышляет Дафния, даже не пытаясь прибегнуть к помощи расчёски. — Готовая клоунесса, да и только. Вот пусть себе и наслаждается цирковым представлением, — раздражается она ещё больше. — Сам виноват!»
— Итак, с чего начнём? — интересуется он.
Дафния молча вручает ему полотенце и щелкает замком кейса. Достаёт оттуда рулетку, блокнот, ручку.
— Я со всем справлюсь сама, — сухо роняет она. — Если надо будет уточнить какие-то детали, я спрошу вас.
Он молча кивает, поджимая губы. У Дафнии такое ощущение, что он с трудом сдерживает смех. И что такого смешного она ему сказала? Или это очень забавно, когда ты видишь перед собой вымокшую до нитки женщину, к тому же продрогшую до самых костей? Кстати, по его вине!
