Два дня и три ночи - [14]

Это было попадание в «десятку». Там, откуда все еще доносился стук мотора патрульной лодки, внезапно возник сноп белого света, который словно прорезал ночную темень. Прожектор был достаточно сильный. Он осветил яхту, стоящую метрах в ста впереди, потом скользнул по поверхности моря вправо, где нащупал другой корабль и, не задержавшись на нем, продолжил свой поиск.

– Вы произнесли слово «любопытно». Слово подобрано точно. Что вы думаете об этих полицейских?

– А вы? Пока я проводил экскурсию по кораблю с Дюраном и Томмасом, вы могли приглядеться к ним.

– Мне было бы приятнее думать, что это переодетые бандиты. Это бы упростило ситуацию. И все же мне кажется, что это самые настоящие Макдональды, самые типичные полицейские Макдональды, которых я когда-либо встречал.

– Значит, их обманули так же, как и нас. А кстати, как они нас обманули?

– Если цель их визита – ваша лодка, то, скорее, мы обманули их.

– Не знаю, не знаю, Дэвис. Поведение Томмаса в машинном отделении было очень странным. Вы ведь этого не видели. Может быть, это напрасные опасения, но когда мы пытались разглядеть, куда плывет их лодка, я вспомнил одну его реплику. В конце досмотра машинного отделения он сказал: «Корабли? Я не слишком в них разбираюсь». Судя по всему, он испугался, что задал мне слишком много вопросов, и хотел как-то успокоить меня. Он не разбирается в кораблях! Да таможенники полжизни проводят на кораблях! Они знают корабль лучше судостроителей. А вы обратили внимание на их мундиры? Такое впечатление, что их только что доставили от перворазрядного портного.

– Ну, у таможенников пунктик насчет аккуратности.

– Что вы, Дэвис, я не хотел оскорбить честное племя таможенников. Но, по их словам, мы – тринадцатый досмотренный корабль за сегодняшнюю ночь. Вы считаете, можно провести такую же детальную ревизию, как у нас, на двенадцати кораблях и не помять стрелки на брюках? Больше похоже на то, что они сняли свои костюмы с вешалок как раз перед визитом к нам. Или вы считаете меня слишком мнительным?

– О чем вы еще говорили с ними? – Дэвис спросил это так тихо, что его голос не перекрыл звук отдаляющегося и уменьшающего обороты мотора. Луч прожектора с лодки осветил вход в порт. – Может быть, их что-то особенно заинтересовало?

– Они вообще любознательные люди. Хотя постойте... Мне кажется, Томмаса особенно заинтересовали наши аккумуляторы, но я не думаю...

– О господи, Кэлверт!.. Кажется, я тоже становлюсь мнительным.

– Что такое?

– Вы заметили, как легко они впрыгнули в свою лодку?

– Ну и что? Привычка, они проделывали это тысячу раз.

– Но им ничего не мешало, у них ничего не было в руках. Короче, где копировальный аппарат Дюрана?

– Ого! Значит, он не делал фотокопии. Зачем ему так хотелось в радиорубку? Дэвис, у меня там на столике наклеены картинки от жевательной резинки – наверное, он хотел ими полюбоваться. Скорее!

Мы помчались в радиорубку. Дэвис вытащил из сумки с инструментом гаечный ключ и с максимально возможной скоростью отвинтил гайки на верхней крышке радиопередатчика.

Следующие пять минут от тупо смотрел внутрь корпуса, потом так же долго и так же тупо – на меня, потом, словно очнувшись, начал привинчивать крышку обратно.

Если то, что мы увидели, могло называться радиопередатчиком, значит, говяжий фарш вполне можно заставить принять участие в корриде.

Успокоившись, я стал рассматривать сквозь иллюминатор ходовой рубки окружавшую нас темноту. На черной воде светлели белые барашки ломающихся волн, пришедших с юго-запада. «Огненный крест» буквально танцевал на этих волнах. Вальс? Раз-два-три. Нет, скорее нечто маршеобразное. С траурными нотами.

Мои элегические размышления прервал Дэвис, протянув мне свежевскрытую пачку сигарет.

– Совмещение профессий, – заключил я.

– Что?

– Если кто-нибудь достигает высокого профессионализма в одной сфере деятельности – например, в удушении людей голыми руками, – то ему следует попробовать себя в новом качестве. Ну скажем, попытаться крушить внутренности радиопередатчиков.

– Вы думаете, это Дюран?

– Теперь я понимаю, почему моя шея заныла, как только он приблизился. А вы заметили, что Дюран ни на секунду не снял перчатки, даже когда держал рюмку. Конечно, на таких, как он, все заживает, как на собаке, но вряд ли за эти несколько часов след от моего ножа мог рассосаться полностью. Он неплохой актер. Там, на «Нантесвилле», у него был бесподобный южный диалект, здесь он говори как житель Северной Ирландии. Как вы думаете, сколько еще акцентов в его репертуаре? Интересно, как у него со сленгом рикш предместьев Кейптауна.

– Вы все шутите. – Дэвиса не слишком обрадовали мои открытия. – Если бы это был Дюран, то почему он просто не прикончил нас? И прежде всего, вас – свидетеля номер один?

– Этому есть, по крайней мере, два объяснения. Во-первых, было бы не слишком удобно устраивать кровавую бойню в присутствии двух блюстителей закона. Кстати, это еще один довод в пользу того, что Макдональды – действительно полицейские. Разве что пришлось бы убрать и их. Но ведь это невозможно: Макдональды вечны, как сама полиция.

– Самое время пофилософствовать... А зачем в таком случае они вообще тащили с собой полицейских?