Два цвета - [45]
В и т а. Чего тебе бояться? Крылечко — четыре ступеньки.
Я ш а. Я и забыл — всего четыре ступеньки! Приду.
В и т а. Тебя не поймешь, когда ты шутишь, когда говоришь серьезно.
Я ш а. А я не умею говорить серьезно. Если б я умел — о-го-го-го, я бы надел новый костюм, крахмальную рубашку с бабочкой и предложил бы тебе руку и сердце. Увы, несовременно.
В и т а. Да, старомодно.
Я ш а. И пошло.
В и т а. Пошло, когда неискренне.
Я ш а. Уверена?
В и т а. Да.
Я ш а. И можешь отличить?
В и т а. Могу, Яшенька.
Я ш а. Нет, Даже ты не можешь понять такую примитивную личность, как я.
В и т а. Ты выпил, Яша, и опять говоришь не то.
Я ш а. Нет, Вита, ни в одном глазу. Я бы только не хотел… Не надо меня считать свиньей. Это несправедливо, так думать, потому что я… прости, Витенька, не могу сказать этого слова… Я его разве что маме говорил, да и то… давно. А к тебе не приду, не бойся. И молчи. Если ты не замечала этого больше трех лет… Стоп! Поставим точку. Хорошую, жирную точку.
В и т а. Яша, ты все придумал. Сейчас, да?
Я ш а. Нет, не сейчас… Давно… Но вообще-то, конечно, придумал. Потому что любви нет и человечество в двадцатом веке размножается, как известно, почкованием.
В и т а. Яшенька, милый. Мне казалось… ты просто… ну, добрый… жалеешь меня. Прости, Яшенька.
Я ш а. Версаль! Продавец и покупатель были взаимно вежливы и принесли друг другу свои извинения.
В и т а. Ты стыдишься того, что сказал?
Я ш а. Примитивное малодушие.
В и т а. Яшка, милый…
Я ш а. Теперь скажи: «Мы будем друзьями».
В и т а. Я бы сказала, но ведь это несовременно.
Я ш а. Но правда?
В и т а. Правда. Но почему же нельзя быть самим собой? Почему надо все время что-то изображать, скрывать за пошлыми, ненужными словами лучшее, что в нас есть? Зачем? Кому это нужно?! Это так мешает нам жить! Когда ты пришел, я обрадовалась… Мне так захотелось чего-то хорошего. А ты приложил столько усилий, чтобы я ничего не поняла.
Я ш а. Однако ты не сказала мне правду. Ты все еще любишь его.
Вита молчит.
Любишь, Витенька.
Входит с о с е д, подталкивая М и ш у и Ю л ю. За ними С т а с и к, И г н а т, Л ю б а, Л е л ь к а и О л я.
С о с е д. Где хозяин? Валерия мне!
Я ш а. Я за него.
С о с е д. Я хозяина требую.
С т а с и к. Ну, я.
С о с е д. Сопляк! Валерия нету, в доме кабак развели! Полчаса лифт ходит туды-сюды, туды-сюды. Мотор аж в мозгу гудит! Вышел ребятишек шугануть, а тут… (Мише.) Вымахал орясина — девку в лифте охаживает.
Ребята смеются.
И г н а т (смеется). Орясина… (Соседу.) Мы их накажем. В угол поставим. Мораль прочтем.
С о с е д. Ты не шуткуй. А ежели бы они мотор пережгли?! На пятый этаж пешком небось на своем горбу меня не потащишь?
С т а с и к. Чего шумишь? Мотор цел. Иди свой телевизор смотреть.
С о с е д. Молод учить. (Берет Мишу за рукав.) Пошли в милицию.
С т а с и к. Пусти, чего хватаешь?
Ю л я. Всего два раза прокатились.
С о с е д. Два раза?! Постыдилась бы губы трепать. Студентка! Родители не смотрят, а то бы заголить юбчонку да розгой.
В и т а. Как вам не стыдно, Сысоев!
С о с е д. Объявилась, красотка? Давно не видать было.
В и т а. Перестаньте скандалить. Уходите, пожалуйста.
С о с е д. А тебе чего? Ты кто есть?! Тебя муж из дома выгнал — и молчи в тряпочку.
Я ш а. Пошумел, и довольно. Иди гуляй!
С о с е д. Это что ж? Я и отдохнуть не имею права?! В заводе намыкаешься, а тут тебе на голову садятся, не дают телевизор спокойно поглядеть.
И г н а т (хохочет). Бедняга! Не дают телевизор поглядеть!
С т а с и к. Иди, иди, отдыхай.
С о с е д. Закрой поддувалу, не то душу вытряхну.
В и т а. Уходите, Сысоев, убирайтесь вон. Вы хулиган!
Я ш а. Спокойно, Витенька.
В и т а. Ненавижу хамство.
С о с е д. Это кто хам? Молчала бы, мазилка. Работать не хочешь, красочками балуешься, цветочки малюешь. Видали таких. Вон их в телевизоре битком набито. Ножкой дрыгнет — десятку в зубы, другой ковырнет — еще пятерку, а то еще выйдет кудрявый в бабочке и давай мозги пудрить рабочему человеку.
С т а с и к. Какой ты рабочий? Пристроился вахтером, а сам спекулянт.
С о с е д. Ты меня за руку хватал?
И г н а т (Стасику). Ты его за руку хватал?
С о с е д. Не хватал.
В и т а. А за что вы год отсидели?!
С о с е д. Такие вроде тебя и запутали. Волосы распушила. Лопату тебе в руки — не до картинок было бы. Вот от таких вся зараза. Дочка растет, тоже: то папаня ей пианину купи, то «Мурзилку» выпиши. Развелось подписчиков! Вот ей. (Показывает кукиш.) Я ей шкворнем мозги прочищу. Чтоб никаких этих мыслей…
Я ш а (угрожающе). Слушай, друг, иди, или в милицию тебя вести придется.
С о с е д. Я к тебе не касаюсь. Мы к науке уважение имеем. А всяких этих… хлюпиков… ненавижу.
В и т а. Сысоев, уходите, или я позову вашу жену.
С о с е д. Не запугивай, сам уйду. Только ежели кто на площадку сунется или там шум какой… «Жену позову…» Очень я ее боюсь… Испугала. (Уходит.)
И г н а т (поет).
Ю л я. Как не стыдно, Игнат! Миша, скажи.
И г н а т. Скажи, Миша, скажи!
Ю л я. Не приставай к нему. Миша, пойдем.
И г н а т. Целоваться в ванную?
Миша подходит к Игнату, берет его пальцами за нос.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие двух повестей разворачивается во время гражданской войны и в первые послевоенные годы. Автор рассказывает о ценностях подлинных и мнимых, о том, что для молодой Республики Советов не было более важного и дорогого, чем человеческие судьбы. Герои всех повестей — молодые ребята, которые в результате нелегких испытаний находят единственно верную дорогу в жизни.
В книгу вошли две юмористические киноповести, которые стали основой двух фильмов. Героев книги ждет немало весёлых летних приключений.