Два часа весны - [68]

- Что, мелкая?

- Как жить без тебя?

- «Потревоженные птицы взметнутся в перламутровое небо.

Как же глупо молчать об этом, ощущая себя Тебя частицей!»,* – не могу придумать ничего лучше, чем прочитать ей любимые строки.

- Маяковский?

- А кто же ещё?

- Ты хотел, чтобы я опять зарыдала? – шмыгает носом Абрамова.

- Нет, конечно, Ди. Когда любишь, слёзы близкого человека – это боль.

- Но читаешь стихи, от которых только плакать хочется.

- Ты снова прослушала весь смысл слов? – улыбаюсь, стараюсь наконец отвлечь ее от слез.

- Наверное.

- Будь внимательной, мелкая. Учись читать между строк.

- Мой организм в шоке.

- Поверь, мой тоже, – тут же даю ей понять, что тяжело не ей одной.

- Мне лучше уехать? Чтобы ты собрался?

- Странное решение. Последний вечер перед моим отъездом, правда думаешь, что отпущу?

Болезненно, но смеётся. Глаза по-прежнему печальные, но не плачет – уже прогресс.

- Все обязательно образуется, Абрамова. Слышишь? Все образуется.

- Главное сейчас, чтобы с бабушкой твоей все было хорошо. Ты прав, действительно нужно быть с мамой в такой сложной момент.

- Хорошо, что ты принимаешь мое решение.

- Как можно быть против? – пожимает плечами и опять прижимается ко мне.

И так весь вечер. Не хотим отпускать друг друга даже на секунду, даже когда еду готовим, даже когда включаем какой-то фильм фоном и садимся ужинать. И потом, когда молча лежим, а Диана вырисовывает какие-то узоры на моей ладони.

И когда люблю ее – долго, нежно, со всеми чувствами, что есть во мне, тоже боюсь отпустить ее руку, словно мир сразу провалится в кромешную тьму. И после финала ещё долго накрываю ее своим телом, как будто прячу от всего, оберегаю. Ловлю каждое движение ее пальцев по спине, каждое дыхание в районе моей щеки, учащенный пульс, что давно уже сплёлся в единый ритм с моим.

Последняя ночь в Питере, последняя рядом с ней… Да я сам свихнусь от этой мысли быстрее, чем Диана. Главное, чтобы все это не было «последним» в моей жизни.

Без неё я буду никем. Теперь я знаю точно.

* В. Маяковский «Я люблю! Потревоженные птицы...»

Глава 51

Диана

Утро не доброе. Стоит проснуться в этих лапищах, до боли стискивающих мои ребра в собственническом жесте, как сразу пробирает тоска – больше этого не будет.

Как долго – не знаю.

Будет ли вообще?

Он просит верить ему и ждать. Я не отказываюсь, куда мне деваться? Но сердце на части рвётся, вместо польки отплясывая какой-то бешеный хип-хоп, толкаясь в груди, словно хочет вырваться на свободу и полететь с ним.

- Можно я не поеду с тобой в аэропорт? – первое, что спрашиваю у Стефа, когда он просыпается.

- У тебя сегодня есть что-то в универе?

- Да, консультация к экзамену.

- Тогда туда и езжай. Тебе незачем быть в аэропорту со мной, только переживать начнёшь ещё больше.

- Не станешь обижаться?

Он едва заметно улыбается.

- Нет, мелкая. Знаешь, мне самому надо собраться с мыслями. Сейчас я здесь, с тобой, а вечером все уже будет по-другому.

И у меня вечером все будет по-другому. Пусто. Без него.

Через час я готова уезжать. Одетая, обутая стою в дверях. Стеф в каких-то нескольких сантиметрах от меня, держит за руку и молчит.

- Абрамова, мелкая, я только об одном прошу. Не накручивай себя, пока я буду далеко.

- А как это сделать?

- Верить мне. Ты же веришь?

- Да, – говорю так, чтобы саму себя убедить, не то что его.

- Вызвать тебе такси? – предлагает Новаковский. Даже в этой ситуации он не перестаёт заботиться, и я грустной улыбкой встречаю это предложение.

- Я на метро.

- Проводить?

- Давай не будем оттягивать момент прощания. И так тяжело. Лучше сейчас.

- Я понимаю, Ди, – на этих словах приближается и аккуратно, легко обнимает, целует в лоб, а затем наклоняется к лицу и целует уже по-взрослому, сильно и с напором. От такого ноги подкашиваются, и я предпочитаю прислониться спиной к двери.

Целует и не может остановиться… Такими темпами, конечно, я не скоро ещё выйду из квартиры.

- Стеф, – отрываюсь от него и подношу свой палец к его губам. – Мне лучше уйти. Чем дольше я тут, тем сложнее.

- Тяжело отпускать, – говорит тихо, протягивая руку к моей и сжимая. – Не хочу.

- Знаю, Стеф. Я люблю тебя.

- Не так, – ухмыляется он.

- Kocham Cię?

- Ну хоть чему-то я тебя научил, Абрамова. Дай ещё раз поцелую?

Не могу я возражать, сил нет. Позволяю ещё раз смять мои губы жарой, исходящей от него, вывернуть меня наизнанку этими ощущениями.

Резко отрываюсь, почти отталкивая его от себя.

- Все, Стефан Янович, хватит. А то я не уйду никогда!

- Хорошо, беги, пока снова не накинулся! – улыбается он. – И я тоже тебя люблю!

А я реально сбегаю с лестницы, потому что очень хочется вернуться, но нельзя…

* * *

- Я не стала звонить и спрашивать, как все прошло, но теперь вот спрашиваю, – говорит Мира, когда я плюхаюсь на лавочку рядом с ней за пару минут до начала консультации.

- Мир… – не знаю даже, как сказать это. – Стеф через несколько часов улетает в Польшу.

- Что? – таких глаз у Мирки я давно не видела.

- Его бабушка в больнице, и мать там одна с ней, потому что отец в командировке. Стефу надо быть с ними. Я все понимаю, просто это так неожиданно… Я даже переварить это в себе не успела.