Два часа весны - [65]

- Мне стыдно, что ты на меня такую смотришь, – говорит мне.

- Абрамова, ты живой человек, у тебя может что-то болеть, может что-то быть не так. Поверь, меня твои слёзы не раздражают, наоборот, я испугался за тебя.

Она снова морщится, и у меня внутри все сжимается от этого кошмара. Диана уже полдня в таком состоянии, а я тут сижу, философствую.

- Подожди минутку, сейчас все будет.

Лекарство сделано как порошок, его надо развести в тёплой воде. Обещали, что подействует быстро. Приношу Абрамовой чашку, она залпом выпивает, и тогда я ложусь рядом с ней. Просовываю руку под ее голову, чтобы ей было удобнее, а другую кладу на ее живот, проскальзывая под футболку.

- Я испортила тебе выходные, – со вздохом говорит она.

- Даже не думай так. Ты лежишь рядом, сопишь мне в шею, что может быть лучше?

- И что же?

- Лучше, если в другой раз ты будешь слушать меня и не выделываться. Вроде как, ничего плохого я тебе не советую.

- Ну сорри, что не послушала, – она пытается скрыть от меня, что зевает, но я успеваю заметить это.

- Спать хочешь?

- Поспала бы немного.

- Ну тогда давай, – приобнимаю ее и замолкаю.

Глава 47

Диана

Проснувшись, я думаю о том, что вечно приношу ему одни сложности. То он всю ночь до меня дозвониться не может и волнуется, то я заболею, то истерику закачу.

Вот и сегодня – он терпел мои выходки, бегал ради меня в аптеку, сейчас валяется со мной, хотя сам спать-то не хотел. Я не знала, что он такой… заботливый? О да. Очень даже. Он не сюсюкает со мной, он делом доказывает, что я могу ему доверять. И это намного важнее тех самых «кошечек-заек», о которых я говорила. Он – мужик, который поможет, когда девушке будет плохо.

Я чуть отодвигаюсь и смотрю на него. Кажется, Стеф не спит, а просто лежит, прикрыв глаза. Веки подергиваются, от чего дрожат красивые темные ресницы. Он у меня вообще красивый.

Интересно, и с каких пор я спокойно говорю «у меня»? Наверное, с тех самых, как мы начали спать в обнимку, вместе принимать ванну, целоваться до опухших губ и вдвоём стоять на балконе, пока мурашки от холода не пойдут.

Хотя рядом с ним не нужен холод, чтобы вызвать мурашки. Вот и сейчас лежу и чувствую, как меня уже немного потрясывает от его близости…

Кажется, я задолжала ему капельку удовольствия.

Стеф открывает глаза в тот момент, когда моя ладонь оказывается у него на ширинке. Вверх-вниз. Всего два движения, а он уже смотрит затуманенным взглядом. Да, Стефан Янович, я все помню про «переключение скоростей».

Одной рукой не очень удобно возиться с застёжкой на джинсах, и я подключаю вторую.

- Абрамова, что ты задумала? – спрашивает пониженным голосом.

Ничего не отвечаю, только наклоняюсь и, приподняв край его свитера, провожу языком от линии джинсов вверх по животу.

Застываю так и обращаю взгляд на него. Он приподнимается и захватывает мое лицо ладонями.

- Ты правда этого хочешь?

Киваю в подтверждение.

- Если тебе будет неприятно, не продолжай, хорошо?

- Хорошо.

Только я не ханжа и не особо скромная. Не понимаю, как может быть неприятно то, что заводит меня саму? Как может не нравится смотреть на него такого, когда кажется, что от моих движений зависит весь его мир в эту секунду?

Я и не пряталась никогда под маской хорошей девочки, но такую меня он не знал. И судя по всему, эта версия Дианы ему понравилась…

* * *

- Я читала, что парни не хотят целовать девушку после такого, – хихикаю, наваливаясь на него сверху.

- Бред, – он приближается к моим губам и тут же доказывает обратное. – Самое главное, чтобы все нравилось обоим, иначе это насилие любовью, а не занятие. И где ты такое читала?

- В интернете.

- Лучше бы ты учебники читала.

- Я вообще люблю читать. Кстати, как ты справляешься с русской литературой в оригинале?

Он хмурит брови.

- Что, сомневаешься в моих способностях? Абрамова, ты, конечно, мощь. После такого только о литературе и разговаривать.

- Я разносторонняя личность, – фыркаю и отворачиваю.

- Я заметил это, личность ты моя. Слушай, бабушка тащилась от поэтов двадцатого века. Меня с Маяковским познакомили, когда я половину русских слов ещё не понимал.

- И как тебе?

- Мне передалась любовь к этому от бабушки.

- Ты удивительный человек, Стефан Янович.

Он перекатывается на бок и подпирает голову рукой, чуть возвышаясь теперь над моим лицом.

- И что именно тебя удивляет, мелкая?

- Ты меня удивляешь.

- А ты меня, но не в хорошем смысле этого слова.

- Началось…

- Абрамова, скажи мне, я тебе что-нибудь плохое советовал?

- Нет.

- Почему тогда трудно прислушиваться к моему мнению? Я же правда всегда хочу как лучше. А ты всегда хочешь по-своему. Диан, я понимаю, ты привыкла все делать сама, но можно довериться человеку, который правда для тебя старается? Или нет?

Не знаю, что ответить. Он каждый раз такие слова находит, что я чувствую себя совсем глупой и неопытной. Стеф действительно понимает больше меня во многих вещах – казалось бы, стоит доверять во всем человеку, который так много знает о самостоятельной взрослой жизни. Но я продолжаю жить по принципу «сама справлюсь».

- Стеф, набивать свои шишки – действеннее, чем учиться на шишках других.

- Я и не думаю, что спасу тебе от всех шишек. Но если я в силах уберечь хоть от каких-то проблем, позволь мне сделать это, хорошо?