Два билета в Вену - [11]

Между тем они плутали по Ленкиному микрорайону, фары выхватывали из кромешной тьмы разбитую дорогу. Наконец машина подкатила к ее подъезду, Андрей заглушил мотор. Они вышли на холодный ветер. Дождь успокоился. Кругом было тихо, в окнах ни огонька.

– А Наташка не спит! – показала Лена рукой на едва мерцающее неяркой настольной лампой окно на седьмом этаже. – Значит, предстоит допрос с пристрастием.

– Кто она такая, чтобы покровительствовать и опекать тебя? – пытался разобраться в ситуации Андрей.

– Она всегда знает, как надо поступать и дает советы, когда ее абсолютно не просят. – И Ленка погрозила пальчиком мерцающему окну. – Вообразила себе, будто я без нее пропаду… Впрочем, она хорошая девчонка, да к ее советам я не очень-то и прислушиваюсь.

– Поверь, делиться с подружками тайной своих отношений с мужчинами очень опасно. Она может обратить свои знания против тебя же, – с видом знатока заметил Андрей.

– Нет, Натка не такая.

– Такая не такая… Тебе нужно проявить характер и объяснить ей, что твои дела ее не касаются.

– Я постараюсь.

Андрей притянул ее к себе и поцеловал в губы. Лена, высвободившись, побежала к подъезду. Взлетела на седьмой этаж, открыла дверь своим ключом и, отстранив с дороги Наташу, вихрем пронеслась к окну, оставив пораженную подружку стоять с открытым ртом. Усевшись на подоконник, Лена наблюдала, как Андрей устроился в машине, включил фары и, быстро тронувшись с места, скрылся за углом дома.

– Вот и все, – вздохнула Лена.

– Ты почему так рано? – насмешливо спросила Натка, когда Лена повернулась от окна и села на софу, расстегивая пальто.

– Рано? – не поняла Лена, погруженная в свои мысли.

– До утра еще далеко, – продолжала подружка тем же тоном. – Ты что, разочаровала его?

– Разочаровала? – удивилась Ленка. – Х-м. Раз – очаровала… Раз! – и очаровала! – оживилась она.

– Ты что, наклюкалась? – Натка с осуждением смотрела на счастливо улыбающуюся Лену.

– Что значит наклюкалась? Шампанское «Дон Рюинар». От винодельческого дома Шампань.

– Вы были в ресторане? – не поверила Натка.

– Ага, – опять кивнула Лена.

– И что?

– Все.

– Что – все? – не унималась Натка.

– Все – это все. Больше ничего не скажу.

– Он тебя сам привез?

– Ага. На «ВОЛЬВО».

– Хватит заливать!

– Все, отход ко сну, – отрезала Ленка и решительно направилась в ванную. – А то проспим завтра.

Но Наташка и не подумала отступать. Дождавшись Ленку, она предложила кофе.

– Нет, не хочу. Я еле держусь на ногах.

– Ленка, будь человеком! Колись! Не каждый день такое случается.

– А может, и каждый.

– Ты что?

– Вечером мы пойдем с ним в театр.

– В театр?!! – Наташка на мгновение лишилась дара речи.

– Да, и мне нужно хорошенько выспаться, чтобы поразить весь столичный бомонд.

– Бомонд? Нет, у тебя определенно крыша поехала. Ну ничего, медицина у нас сильная, будем надеяться, тебя вылечат.

– Чему ты удивляешься? Ладно, завтра поговорим. На работе ты сделаешь мне маску и прическу, хорошо?

– Идет. Но при условии, что ты мне все расскажешь!

– Посмотрим, спи. – Лена выключила свет и в то же мгновение куда-то поплыла под нежные звуки струнного квартета, в ярких огнях, видя близко-близко его глаза…

Черноволосая стройная девушка, очевидно, служанка, торопливо взбегала вверх по мраморной лестнице. Преодолев последний пролет, она не останавливаясь помчалась по коридору.

– Маруська! – послышался из-за двери громкий женский голос.

Маруся, запыхавшись, влетела в покои хозяйки.

– Наконец-то, дорогуша, – язвительным замечанием встретила появление служанки крепенькая женщина среднего роста. Ее черные глаза сверкнули гневом. Маруся молча стояла, нервно оглаживая складки юбки. – Сколько тебя можно звать?! Не докричишься, хоть умри! Никого не дозовешься! И треклятый дворецкий куда-то делся! Распустились все, никакого житья с вами. Спите и во сне видите, как бы сжить меня со свету.

– Простите, барыня, – пыталась оправдаться Маруся.

– Молчи! Еще дерзить мне вздумаешь! Вот она благодарность за мою доброту душевную. Кормишь их, поишь, а они так и норовят обмануть да от работы отлынитъ. Дармоеды!

Марусино лицо ничего не выражало. Похоже было, что она привыкла к гневу барыни.

– Где бы ты была сейчас, коли бы не моя доброта? Что стало бы с твоими бедными родственниками? Да ты по гроб жизни должна мне быть благодарной.

– Я всегда вам благодарна, барыня, – Маруся низко поклонилась.

– Нуполно, полно, – немного подобрев, произнесла ее хозяйка. – Ты знаешь, как мое сердце-то отходчиво. Ну вот, забыла, зачем звала… Так ты меня расстроила, что… Ах, да, приберись-ка в комнатах и приготовь мне новое платье на вечер. Едем сегодня к Гнесиным, а впрочем, не твоего ума дело, куда мы едем, лишь бы все было готово. А что Алексей Павлович? – внезапно спросила барыня.

– Пошел на конюшню.

– Что это он с утра пораньше?

– Не могу знать, барыня.

– Да откуда тебе знать. Он, поди, тебе не докладывает. А Петр Алексеевич еще не выходил?

– Нет, барыня, не видела.

– Нуступай, никого толку от тебя не добьешься. Иди узнай, где Петр Алексеевич. И если он у себя, скажи, чтобы спускался завтракать. И вели подать на стол. Ступай же.

Марусю как ветром сдуло. Через мгновение она уже постучала в другую дверь.