Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни - [13]

Лия была племянницей Зои Ивановны, мамы Максима. Будучи старше своего маленького кузена Максика на 20 лет, она помогала тете, занимаясь им в те периоды, когда Зоя Ивановна была занята или находилась в отъезде, как это позднее рассказала мне она. Своих детей ей с мужем Бог не дал, но это не помешало им создать замечательную супружескую пару. Это был тот самый случай, который заставляет верить, что «браки заключаются на небесах». Мне казалось, что каждый из них стал «ребенком» другого – настолько нежно и заботливо они относились друг к другу.

Супруг Лии много лет работал в различных учреждениях, а затем даже создал свое дело – начал издавать коммерческую газету.

В тот самый первый вечер (как впоследствии и другие) мы прекрасно провели время за интересными разговорами. После ужина, несмотря на все протесты хозяйки дома, я помогла ей убрать со стола и вымыть посуду. Не хотелось оставлять на нее груду грязных тарелок и салатниц, особенно после того, как она рассказала о своих проблемах со здоровьем. Ясно представляла себе, сколько сил она потратила на приготовление блюд к нашему приезду. Я всегда стремилась относиться к людям так, как мне хотелось бы, чтобы люди относились ко мне. Очевидно, Лия почувствовала это. Поцеловав меня на прощание, очень по-доброму глядя на меня своими черными и влажными, «говорящими» глазами, она вручила мне листок с номером своего домашнего телефона.

– Ниночка, звони нам когда захочешь!

По словам Максима, я ей «очень понравилась». Он планировал познакомить меня также и со своей мамой, Зоей Ивановной. Я же немного побаивалась встречи с ней и всячески оттягивала ее.

Дело в том, что в момент нашего знакомства Максим заканчивал формальности, связанные с разводом с третьей женой Леной, которая переехала к нему из Киева. Развод был оформлен, и Максим ушел жить к маме. Как он объяснил мне, его семейная жизнь «быстро развалилась», потому что они были «слишком разными», их брак продлился всего лишь один год. Но что при разводе Лена решила не возвращаться домой в Киев, а хотела оставить его квартиру за собой. Он согласился, по его словам, другого выхода не было. Но был крайне удручен всем происходящим, так как оставался без собственного жилья.

– И как это меня угораздило?! – вспылил он как-то в нашем разговоре.

Я понимала девушку, которая нуждалась в крыше над головой, и одновременно понимала Макса, которому было тяжело лишаться своей квартиры. В итоге он все-таки лишился ее, и теперь ему приходилось ютиться у мамы, которая, как и любая мама, очень сильно расстраивалась из-за таких неприятностей в его личной жизни и постоянно говорила ему об этом. Таким образом, Макс находился «между двух огней».

Я отчетливо представляла себе, как тяжело ему было переживать подобный конфликт и потерю своего жилья. Меня очень тронула искренность, с которой он доверил мне все это. Он казался мне беспомощным, как ребенок, нуждающийся в заботе и понимании. Я очень сочувствовала ему, поддерживала морально, как могла и, незаметно для самой себя, сильно привязалась – сердцем и душой.

Так что вопрос знакомства с Зоей Ивановной был для меня очень непростым, хотя Макс не раз говорил: «Как-нибудь на днях заедем к маме, она будет рада». Мне казалось, что при таких неприятных обстоятельствах, связанных с разводом сына, она будет отныне воспринимать «в штыки» любую девушку, с которой он начнет встречаться. А у него самого желание жениться снова, скорее всего, теперь появится не скоро.

Но однажды волнительная встреча с мамой Максима все-таки произошла.

В то время он работал над музыкой к фильму «Куда он денется» с Михаилом Боярским в главной роли. Когда съемки фильма были закончены и назначен день премьеры, Макс пригласил меня поехать на нее вместе с ним. Сказал, что представит мне Боярского и других «коллег по цеху».

– Возможно, приедут и мама с Ориком, но это не точно, – добавил он.

Орик, или Орест Кондратьевич Лейнеман, являлся отчимом Макса. Зоя Ивановна вышла за него замуж после смерти Исаака Осиповича Дунаевского.

Войдя в кинозал, Максим сразу увидел маму, показал мне на нее. Она сидела с мужем в начальных рядах. Рядом с ними были Лия с мужем, которых я уже знала. Мы приблизились.

Зоя Ивановна внимательно посмотрела на меня, затем обратилась к сыну.

– Здравствуй, Мася! Мы тебя заждались!

– Мам, ну ты же знаешь, что я никогда не приезжаю вовремя! – рассмеялся Максим. – Познакомься, это Нина!

Мама оказалось красивой ухоженной женщиной примерно 60 лет, с голубыми глазами и волосами с проседью, с короткой стрижкой «а-ля Жанна д‘Арк».

Макс посадил меня рядом с ней и сел сам. Началась беседа. Пристально глядя на меня, Зоя Ивановна задавала «светские» вопросы. Мне удалось перешагнуть через первоначальный внутренний барьер, и я просто и искренне отвечала ей.

Супруг Зои Ивановны, Орест Кондратьевич, был приятным мужчиной. Он очень приветливо поздоровался со мной.

Максим уже давно рассказал мне, что в прошлом Зоя Ивановна была танцовщицей в Ансамбле песни и пляски Советской армии им. Александрова, где однажды и познакомились его будущие родители. Но, несмотря на связывающие их нежные чувства, они никогда не были женаты. У Исаака Осиповича Дунаевского имелась официальная семья – жена Зинаида Сергеевна (в прошлом балерина) и сын Евгений. Но хотя Максим стал внебрачным ребенком (он до 16 лет носил фамилию мамы – Пашков), законная семья Дунаевского приняла и его, и Зою Ивановну. Он также рассказал мне, что отец полностью обеспечил его с мамой, – купил им две квартиры в кооперативе Дома композиторов (одну из которых, свою, Максиму пришлось оставить бывшей жене Лене), а также дачу в Подмосковье, в деревне Снегири, и постоянно продолжал заботиться о них.