Душой и телом… - [14]

Зик протянул руку, но фонарь проскользнул у него между пальцев и упал. Ударившись о землю, он погас, и Челси выругалась. Вырвавшееся у нее словцо нельзя было назвать грубым, но то, что оно слетело с ее уст, удивило его. Наклонившись, он поднял фонарь.

— Извините, — сказала она.

— За что? За то, что уронили фонарь? — пробормотал он. — Или за то, что выругались?

— За то, что уронила фонарь, конечно. Не думала, что крепкое словечко вас покоробит.

— Нисколько. Просто мне и в голову не могло прийти, что вы употребляете такие выражения, мисс Коннорс.

— А почему бы и нет? — Она вскинула брови. — Вы что, думаете, музыканты из ночных клубов никогда не ругаются?

— Не уверен, что вы подходите под определение музыканта из ночного клуба.

Мгновение она пристально смотрела на него, потом на губах у нее заиграла слабая улыбка, и она покачала головой.

— Вы ведь не очень хорошо меня знаете, не правда ли? — Она коснулась его руки грациозным движением, отчего нотки сарказма, звучавшие в ее вопросе, не казались такими обидными, и Зик внезапно ощутил, как его бросило в жар, от которого кровь забурлила в жилах.

Стоя перед ним в полотняной куртке, с волосами, прилипшими ко лбу, едва касаясь пальцами его руки, она так неодолимо влекла к себе, что все его тело горело в огне страсти, перед которой пали последние доводы благоразумия. Он оцепенел, чувствуя, как напрягся каждый мускул тела.

Челси смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она и не подумала сесть обратно в джип.

— В чем дело?

— В вас, — с усилием ответил он, — в том, что вы стараетесь мне помочь. Можно было остаться в джипе, и тогда бы вы не промокли. Можно было остаться в коттедже, и тогда бы вы хорошенько выспались. — Он провел пятерней по мокрым волосам. — С какой стати, черт возьми, вам вздумалось мне помогать?

Она выдержала его взгляд, но, когда заговорила, в ее голосе сквозили едва уловимые взволнованные нотки, непонятные ему.

— Я думала, вам нужна моя помощь. — Она крепче сжала ему руку.

Нежное тепло ее руки, еле заметное дрожание пальцев рождали желание, перед которым разбивалось вдребезги то, что еще оставалось от его самообладания.

— То, что мне нужно, — угрюмо ответил он, — вас не касается.

У нее вырвался нечленораздельный звук, едва различимый за шумом ливня. Неужели и она хочет его? Неужели и она во власти той же жгучей, безудержной страсти, которая жжет его под холодным дождем? Если он попробует овладеть ею, будет ли она сопротивляться?

Призывая на помощь всю свою силу воли, чтобы устоять перед искушением, Зик стоял, не шевелясь, изо всех сил сжимая ручку дверцы автомобиля.

Она выпрямилась, как-то по-особенному подобравшись всем телом, выпустила из руки отворот куртки, движением плеч сбросила ее и подала ему.

Отсветы молнии, скрадываемые туманом, освещали небо причудливым, вспыхивающим время от времени фейерверком, отчего ее белоснежная кожа матово поблескивала на фоне черных волос.

Зик швырнул погасший фонарь в джип, выхватил куртку из рук Челси и снова набросил ей на плечи. Он заботливо расправил воротник, чтобы он не впивался ей в шею, и взял ее лицо в ладони.

— Если вы не знаете, что со мной делаете, то по-другому, пожалуй, я объяснить не смогу.

Наклонив голову, он впился в губы Челси, мокрые от холодного дождя, с едва заметными следами помады, и ощутил тепло губ нежной, покорной женщины.

У нее вырвался испуганный вздох, который Зик заглушил жарким поцелуем, властно обняв ее за плечи. Кончиком языка он нежно, но настойчиво и страстно ласкал уголки губ Челси, пока они, мягкие и податливые, не приоткрылись, уступая неистовому и жаркому порыву.

Челси обхватила Зика за талию, чувствуя, как по спине у него струится вода. Он ближе привлек ее к себе, передавая тепло и бросая вызов холодному дождю и темной ночи. Она обняла его, отзываясь на страстные, сильные объятия Зика, а ее губы в радостном порыве слились с его губами в упоительном поцелуе, от которого замирало сердце и все тело трепетало в сладострастном возбуждении.

Вдруг Зик оторвался от ее губ и, сжав железной хваткой руки, отстранил Челси от себя. Вне себя от изумления, Челси ухватилась за ручку открытой дверцы джипа, словно та могла помочь ей устоять на ногах…

— Садитесь в машину, — прорычал он. Она не шевельнулась. Помедлив, он сунул руки в карманы брюк.

— Ну, садитесь, — сказал он уже мягче. — Не надо стоять под дождем.

Она посмотрела ему прямо в глаза испытующим, серьезным взглядом, сбросила с плеч его куртку и юркнула в джип.

4

Челси уставилась в ветровое стекло, глядя, как Зик, фигура которого казалась нереальной сквозь бежавшие по нему ручейки дождя, прошел перед джипом, и даже не пытаясь разобраться в собственных беспорядочных мыслях. Она не ожидала, что Зик Норт примется ее целовать, — ей и самой раньше казалось, что она не хотела этого. Но она не могла не признать, что, лежа в его объятиях, была охвачена чувственной страстью, от которой ее бросало в жар. Она инстинктивно потянулась ей навстречу, не думая ни о последствиях, ни о доводах рассудка.

Дверца приоткрылась, и он плюхнулся с ней рядом так, что от его промокшей рубашки на нее полетели брызги. С мрачным выражением лица он пристально смотрел на водяные струи, стекающие по ветровому стеклу.