Души сокровищницы двери - [12]
Шрифт
Интервал
«Диванные войска»
Яркая вспышка и бомбы разрыв…
Идёт на вражину, планшет обнажив,
Верхом на диване суровый боец.
Враг, трепещи! Тебе скорый конец!
Шпоры вонзая во кресла бока,
Стратеги ведут за собою войска.
Ракеты сбивают и рушат мосты.
Храбро на клавиши жмут молодцы.
Бесстрашны солдаты «диванных полков».
Спасают народы от вражьих оков.
Украине
О лаврах «Рима третьего» мечтая,
Державы две сцепилися, хромая.
Раздоры сеют, в маски облачившись.
Людей, безвинных, судьбами играя.
В котле войны кипит уже вода.
Империй жизнь – народов ворожда.
Затлела вслед Востоку и Европа…
Лиха беда начало, господа!
Во лжи плену идёт на брата брат.
Своей рукою ж, рушите вы гать.
Очнитесь, люди, тянут вас в трясину!
Ужель хотите торфа вкус познать?!
Неужто вы мечтали, как в бреду,
Идти у торгашей на поводу?!
Корысть, тщеславье ваших кукловодов,
Жизнь превратили в Марсову страду.
Тот, за кого вы гибли под огнём
И убивали братьев день за днём,
По вам скорбя слезинку не уронит.
И на костях построит теплый дом
Пиррова победа
Не видят, в экстазе, властители стран,
На теле народа зияющих ран.
На кровь, что течёт из изрезанных вен,
Сбегаются стаей голодных гиен.
Обглоданны кости кидая в толпу,
На скользкую Кривды ведут их тропу.
Рыба, известное дело везде,
Ловится лучше во мутной воде.
Но в омут возможно, споткнувшись, упасть.
И вряд ли поможет рыбацкая снасть.
Из семени ветра лишь буря восходит.
Призрак войны за околицей бродит.
В отчаянье, скинувши робости гнёт,
Народы восстанут и Мир полыхнёт.
Багровые реки омоют поля.
И будет гореть под ногами земля.
И вспомнит, вконец обезумевший Мир
Победу, что в древности праздновал Пирр.
Геноцид
День, вписанный кровью в народа скрижаль[13].
Нам в сердце впивалась холодная сталь.
Коварство империй – безбрежное море.
Не вправе забыть мы, кровавый февраль.
Проклятье на том, кто забудет Хайбах!
Детские кости, истлевшие в прах.
Сгоревшие заживо, жизнь не познавши,
Ко Правде взывают, в могилы стенах.
И те, кого с коек больничных, подняли.
И там же, живьём, у стены закопали.
И воды Мартана[14], их стонам внимали.
За «подвиг» в Кремле ордена раздавали.
Мы помним, стоявших в горах испокон,
Дедовских башен приглушенный стон.
Горы, седые, рыдали по детям.
По трупам «вожди» восходили на трон.
Не вправе простить мы коварство и зло.
Не вправе забыть, сколько душ полегло.
Помните ж, люди! Иначе узрите,
Как вскоре к потомкам вернётся оно.
Осень
Плоды, наливные, сложивши в подол,
Осень неспешно взошла на престол.
Морщина на лбу и задумчивый взгляд.
Опрятный, но виды видавший наряд.
Во вьющейся пряди седой волосок —
Мудрости дерева первый росток.
Слегка своенравна и строги черты.
И явны остатки былой красоты.
Цвета златого платок на плечах.
Осень – вальяжная дама в годах.
Изгой
Бредёт, беседуя с луной,
Судьбою попранный изгой.
По краю пропасти, наощупь,
Сокрыт туманною стеной.
Плетётся, к истине взывая,
Прослыв безумцем и ханжой.
Но не изменит сердца зову
Гордец, отвергнутый толпой.
И сердца боль доверит ночи
Беглец с истерзанной душой…
Подруга – печаль
Огонь, бушевавший в душе моей, стих…
На тлеющих углях родился мой стих.
Не раз ошибался. Моя ль в том вина?..
Мечтами был пьян, без хмельного вина.
Был благочестия ревностный страж.
Ныне угас славословия раж.
В поисках доли скитаться устал.
И сердцем черствее со временем стал.
Так предрекла уж, судьбины скрижаль:
Подругой и матерью стала печаль.
Лезвие жизни
Мой друг, ты в пустыне оазис искал —
Песок лишь сыпучий отрадою стал.
Верен оставшись идеям своим,
Стал ты в Миру своенравном чужим.
В яростном вихре безрадостных дум,
По лезвию жизни ты брёл наобум,
Во тьме непроглядной, взывая к Судье.
Изрезало ноги судьбы острие.
Но ты не боялся болезненных ран.
Страшнее недуг провидением дан.
На сердце остался уродливый шрам.
В руины повержен спокойствия храм…
И смерть лишь беспутью положит конец.
Неси без стенаний терновый венец.
Кот
Я ленивый, толстый кот.
Величавый доброхот.
Ну и что, что мясо тырю?..
Не со зла ж!.. Хозяин – жмот.
Вот с утра опять ворчит.
«Морда наглая» – кричит.
Кресло, видите ль, царапнул.
Надо ж когти поточить!
Должен Васька в форме быть.
Мило дело – пофорсить.
Да с соседской кошкой Муркой
Шуры-муры замутить.
Голос быть должон готов…
Отвлекусь на пару слов —
Нет мелодии приятней,
Песни мартовских котов —
Не попал я к ней вчярась.
Там гуляет пёс Тарас.
Эх, его б за милу душу
Да по рылу, пару раз!..
В общем-то, судьба не зла.
Не считая пса – козла.
То сметаной разживёшься…
Коль бабуля отошла…
Коль не мыши б – был покой.
Да на печке, день-деньской,
Так и дрыхнул бы… Бабуля
Воротилась… Ой ой оой!..
Веселуха
Без штанов желает всяк,
Срам прикрыть, одевши фрак.
Пусть в пуху, по уши, рыло.
Нимб нацепим на пятак.
Променять нельзя, никак,
Вожделенный кавардак.
Опостылевший порядок
Отложили на чердак.
Власти плебсу, между тем,
Что как рыба, глух и нем,
Всё сулят, в туманной дымке
Вместо редьки, чудо-хрен.
Не понос – так золотуха.
Всяко дело – веселуха!