Душевный лекарь. О жизни в Церкви - [23]

Преподобный Варсонофий Оптинский (1845–1913).

Есть так называемые неисповеданные грехи, с которыми многие живут в течение многих лет, а может быть, и всей своей жизни. Хочется иной раз их открыть духовнику, да уж слишком стыдно о них говорить, так и проходит год за годом, а, между тем, они постоянно тяготят душу и готовят ей вечное осуждение. Иные из сих людей бывают счастливы: приходит время, Господь посылает им духовника, отверзает уста и сердца сих нераскаянных грешников, и они исповедывают все свои согрешения. Нарыв, таким образом, прорывается, и сии люди получают духовное облегчение и как бы выздоровление. Однако как надо бояться нераскаянных грехов! Жизнь наша, по апостолу, что пар; сегодня мы живы, а завтра готов нам исход. Куда же мы спрячем свои грехи?

Свщмч. Арсений (Жадановский), еп. Серпуховской (1874–1937).

Ни один духовник не будет хуже относиться к человеку, искренне глубоко раскаявшемуся во грехах, каковы бы они ни были. Это уловка вражия, чтобы кающийся скрыл свои грехи и не получил прощения. Наоборот, если духовник человек верующий, то станет лучше относиться, это таинственное свойство исповеди.

Игумен Никон (Воробьев) (1894–1963).

Садовник разве скорбит и смущается, когда любимый его цветок, им взлелеянный и взращенный, на его глазах начнет распускаться и откидывать от себя загнившие лепестки, заменяя их новыми, свежими?

Запомни, дитя мое, на этот раз очень неразумное, великое чудо и тайну глубочайшую исповеди, Христом действующую: чем больше грешник открывает духовнику всякой дряни, и мерзости, и нечистоты, тем милее, роднее, ближе, красивее, симпатичнее, драгоценнее становится он для духовного отца. Вспомни: и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его (Лк. 15, 20)… Се, тайна исповеди, се, чудо благодати Христовой. Христос любит грешника кающегося и капли этой Любви к грешнику в изобилии источает в сердце духовника.

Свщмч. Серафим (Звездинский), еп. Дмитровский (1883– ок. 1937).

Предположим, совершив какой-то проступок, ты переживаешь, но на исповеди о нем умалчиваешь. Проходит время, и с тобой случается радостное событие. Ты чувствуешь радость, эта радость покрывает переживание за грех, и ты постепенно его забываешь. Ты уже не видишь своего греха, потому что радость, как крышка, покрыла его сверху.

Радости покрывают грех, загоняют его внутрь, но он продолжает работать изнутри. Таким образом, человек попирает свою совесть и поэтому начинает очерствевать, а его сердце потихоньку засаливается. А потом диавол во всем находит ему оправдание: «Это дело пустяшное, а это вещь естественная…» Однако такой человек не имеет покоя, поскольку загнанное вглубь расстройство не умолкает. Он чувствует в себе беспокойство, не имеет внутреннего мира и тишины. Он живет с непрекращающимся терзанием, мучается и не может понять, в чем причина всего этого, потому что его грехи покрыты сверху, загнаны вглубь. Такой человек не понимает, что страдает оттого, что совершил грех.

Старец Паисий Святогорец (1924–1994).

Исповедь и причащение ребенка

Перед исповедью и сами вы займитесь вашим сыном и приготовьте его к этому Таинству, как сумеете. Заставьте его перед исповедью прочесть заповеди с объяснением. Касательно исправления его недостатков вообще можете ему говорить иногда полушутливым тоном: «Ты ведь молодой князь; через такие поступки не ударяй себя лицом в грязь».

Преподобный Амвросий Оптинский (1812–1891).

Ребенок, который с малолетнего возраста (с семи лет обычно), приходит на исповедь, причащается очень часто по традиции… Исповедь для них бывает сначала очень интересной и вожделенной, потому что им кажется, что когда они будут исповедоваться, то это означает их некую взрослость, что они уже стали большими. И пятилетний ребенок очень хочет скорее начать исповедоваться. И первые его исповеди будут очень серьезными. Он придет и скажет, что он не слушается маму, что он побил сестренку, или что плохо сделал уроки, или плохо помолился Богу, и скажет это все весьма умилительно, серьезно. Но очень скоро, буквально через месяц или два, окажется, что он к этому совершенно привык, и дальше идут целые годы, когда он подходит и говорит: «Я не слушаюсь, я грублю, я ленюсь». Таков короткий набор обычных детских грехов, весьма обобщенных. Он выпаливает их мгновенно священнику. Священник, который замучен исповедью свыше всякой меры, естественно, прощает и разрешает его за полминуты, и все это превращается в ужасающую формальность, которая, конечно, ребенку больше вредит, чем помогает.

По прошествии нескольких лет оказывается, что для такого церковного ребенка уже вообще непонятно, что он должен над собой как-то работать. Он даже не способен испытывать настоящего чувства покаяния на исповеди…

Можно поисповедовать такого грешника один раз в семь лет, а потом в восемь лет, и еще раз – в девять. И как можно дольше оттянуть начало регулярной частой исповеди, чтобы исповедь ни в коем случае не становилась привычной для ребенка…

Может быть, таких детей, которые явным образом страдают привыканием к святыне, нужно ограничить и в Таинстве Причащения. В таком случае лучше, чтобы дети причащались не каждую неделю, тогда Причащение для ребенка станет событием…