Душеприказчик - [16]

– Пошел прочь, Воцлав! Я не намерен здесь слушать твои пахнущие гнилью байки.

На лице зеленокожего появилась мерзкая ухмылка, и он протяжно произнес:

– Ты можешь не слушать, только плата остается прежней. Я вправе не пустить вас дальше. Если только ты…

– А нам и не требуется твоего разрешения. Если ты встанешь на моем пути, я отправлю тебя к твоим болотным праотцам!

Лезвие ласково коснулось мокрой кожи и, надавив, выпустило наружу струйку голубой крови. Воцлав протяжно взвыл и, скорчившись от боли, стал мерзко нашептывать кучу проклятий, а затем покорно отполз в сторону.

– Пошел прочь, мерзкая жаба, – вновь повторил Проклятый, убирая стилет.

– Зря ты вернулся к нам, возмутитель спокойствия. Хозяин не любит непрошеных гостей.

– Мне плевать на привычки твоего хозяина, – быстро ответил Душеприказчик. – И прежде, чем бежать к нему со срочным донесением, подумай, счастлив ли ты здесь. И много ли свободы тебе дала наша смерть?

Воцлав недоуменно моргнул и застыл как вкопанный – и если бы не длинные струйки капель, стекавшие с его склизкого тела, я бы принял его за безжизненную каменную фигуру.

– Пойдем, – произнес Проклятый, обращаясь уже ко мне.

Миновав мост, мы попали в северную часть города и, спустившись по ступенькам, оказались прямо у каменной водяной мельницы. Деревянные лопасти медленно погружались вводу, издавая при этом долгий протяжный скрип.

– Что это за существо? – повторил я свой вопрос.

– Скользкая тварь… местный водяной. Я думал, что его сожрал огонь, но, видимо, он не так прост.

– Ты хочешь сказать, он всегда жил в вашем городке? – удивился я.

– Конечно, – согласился Проклятый.

– Но нежить не может жить рядом с живыми людьми. Это не возможно.

– Еще как возможно. Поверь, с этим нужно просто смириться, а не забивать голову пустыми рассуждениями, – наставительно добавил Проклятый. – Старый водяной появился в здешних местах задолго до того, как наш славный городок обзавелся первыми каменными стенами.

* * *

Я редко встречал в книгах картинки далеких стран, где люди обычно разгуливают в причудливых одеждах, и едят чуждую моему взору пищу. Смелые путешественники редко упоминали в своих мемуарах жизнь и обряды заморских народов, и тот, кто не часто выходил за порог своего дома, представлял себе чужеземцев мерзкими тварями, живущими совсем по иным законам…

Остановившись возле высокого каменного домика со странными вытянутыми окнами и причудливо изогнутыми крышами, я с нескрываемым восторгом не смог оторвать от него взгляда.

– Здесь раньше жили Колонийцы, – заметив мою реакцию, произнес Проклятый. – Они пришли к нам с далеких Северных гор. Поэтому их дома более высокие и значительно крепче наших.

Странный шум в конце улицы заставил Душеприказчика остановиться и обнажить стилет. Секунду, он стоял не шелохнувшись, а затем убрал оружие.

– Не бойся. Это свои.

– Свои? – не совсем понял я.

Проклятый кивнул и на его лице возникла едва заметная улыбка.

Среди пустоты разрушенных домов появилась худая, сгорбленная фигура. Прихрамывая на правую ногу, незнакомец стал быстро приближаться к нам.

– Я ждал твоего возвращения, – остановившись напротив нас, добродушно произнес старик.

Только сейчас я смог внимательно разглядеть его наполовину сгнившее лицо и запекшуюся кровь на самой макушке.

– Он что же мертв? – не в силах скрыть своего удивления, вслух произнес я.

Проклятый, ничего не ответив, крепко обнял незнакомца.

– Приветствую тебя, Судли.

Я мог поклясться: на щеке Проклятого появилась скупая мужская слеза.

Старик был одет в обветшалую одежду земляного цвета. Шаркая босиком по каменным плитам мостовой, он напоминал неприкаянную душу, неспособную обрести покой.

Я шел вслед за Проклятым, с удивлением замечая, что за последние дни он сильно исхудал и осунулся. Его шаг стал тяжелее, дыхание участилось и со стороны, он начал сильно напоминать уставшего от всего и всех старца.

– Если бы ты знал, как я измотан, Судли. Не хочу даже думать, сколько времени прошло с того злополучного дня, – внезапно, с некой грусть, произнес душеприказчик.

Старик остановился и, посмотрев на проклятого, изрек:

– Это тяжелое бремя. Но у тебя не было выбора.

* * *

Мы зашли за высокие резные ворота и оказались на небольшой поляне, где среди пожухлой травы, будто выросшие из земли, торчали крохотные, покрытые мхом валуны. Чуть подальше, будто надзирая за каменным садом, высилась высокая мраморная статуя прекрасной девы. Я нервно обхватил дорожную суму, в которой среди всякого барахла лежал портрет той, кто сейчас с такой грустью взирала на нас.

– Лейла, – одними губами заворожено произнес Проклятый. – В твоем царстве ничего не меняется.

– Время не властно над святыней, – согласился старик.

– А что это за камни? – как-то неуместно произнес я.

– Чшь, это Колоницкое кладбище, – ответил Проклятый и совсем тихо добавил: – Здесь принято говорить в полголоса. Или просто молчать.

Мы прошли в высокую каменную башню, очень напоминающую островной маяк. Поднявшись по винтовой лестнице, Судли провел нас в крохотную комнату, где среди множества зеркал ярко горел масляный фонарь.

– Присаживайтесь, – старик указал на низкие деревянные скамьи.