Душеприказчик - [13]

– Кто это?

– Ланты, духи заблудших в лесах, – сквозь зубы проскрипел Проклятый. – Только они никогда не нападают просто так. Их что-то манит к нам. Ко мне…

– К тебе? – не понимая, переспросил я.

– К тебе… – повторил за мной Ша.

* * *

Миновав болотистую, скрытую туманом лощину, мы выбрались на небольшую поляну, окруженную старыми засохшими ивами. Там у дальней кромки мертвого леса стояла вросшая в землю и покрытая серым мхом лачуга.

– Чья она?

– Одного праведника. Да, да, не удивляйся, здесь бывают и такие, – произнес Душеприказчик. – Их души не всегда находят нужное пристанище, и застревают здесь порой на целую вечность. Почему это происходит? Не спрашивай, не знаю. Но говорят, что такова их судьба. Хитрюга Лоцлаф, держатель смертных полей, готов принять любого, даже тех, кто редко оступался в земной жизни.

Мы зашли в дом и развели огонь, но и здесь я не ощутил привычного тепла. Жилище было наполнено грустью и одиночеством. Пару деревянных лежаков и стол со стулом создавали более чем скромное убранство.

– Держи. – Проклятый протянул мне корочку черствого хлеба, и та показалась мне самым вкусным угощением в мире. Однако первое впечатление оказалось обманчивым. Распробовав угощение, я едва не подавился. На вкус казалось, что я жую кусок грязи. Быстро выплюнув ужасное угощение, я закашлялся, и тут же схватив крынку с водой, с упоением стал пить. Но и вода не утолила жажды: она оказалась абсолютно горькой, отдающей болотом.

Заметив мою реакцию, Проклятый согласно кивнул.

– Здесь ты никогда и нигде не почувствуешь привычного вкуса, – грустно произнес он.

– Как здесь живут? – не сдержавшись, взмолился я. – Огонь не греет, у еды нет вкуса, в воздухе витает лишь треклятый смрад…

– Здесь не живут, а существуют. Это не место для живых.

Мне нечего было возразить.

– Скажи, куда мы идем?

– В город. У нас нет иного выхода. Я должен вернуться туда, откуда пришел. Это единственный шанс на…

– Расскажи мне, – попросил я.

* * *

Старая часть соединялась с пригородом и кварталом Пришлых, длинным каменным мостом. Ецлав жил на левой стороне широкой реки Цвилы и часто посещал узкие извилистые улочки, где чаще, чем везде раздавалась чужая, мало кому известная речь, а привычный мир наполняли краски странной и трудной для восприятия культуры. Ецлав упивался каждым словом, каждым жестом этих удивительных людей.

Умудренные жизнью старцы, с западных холмов, осевшие в городке еще прошлом столетии, рассказывали Ецлаву будоражащие сердце истории о Белой леди, которая уносила в подземные царства невинные души их сородичей. А Северяне – пугали всех и каждого легендами о Мохнатом чудовище Гренделе жившем в смертельных леденистых чертогах и обращавшем в ледяные глыбы безжизненные тела усопших. Каждая новая история воспринималась Ецлавом как нечто удивительное. И вера никогда не давала усомниться в подлинности удивительных сказаний и легенд. Он записывал их в свою большую книгу, и бывало, по несколько раз перечитывал по вечерам.

Конец недели Ецлав проводил возле костела святого Брасна. Огромные остроконечные башни, упираясь в стальные нависающие тучи, давили на прихожан своим величием. На острых углах грозными стражами возвышались фигуры ужасных горгулий. Говорили, что они отгоняли злых духов от святых стен. Но Ецлаву были чужды подобные объяснения. Здесь же в стенах костела провожали в последний путь умерших, и каждый раз он с замиранием сердца наблюдал за мрачными процессиями, которые шествовали за гробом в темных длинных мантиях, украшенных вязью красных букв.

Душеприказчики казались Ецлаву ожившими мертвецами, получившими клеймо вечных страдальцев. Именно на их плечи возлагались грехи умерших, и именно им предстояло своими поступками искупить их.

Святые отцы предупреждали, что своей безумной клятвой Душеприказчики обрекали себя на вечные страдания в бесплодных полях ужасного Лоцлафа.

Ецлава не знал так ли оно на самом деле или нет. Но страх перед этими Прокаженными безумцами был слишком велик, чтобы отыскать правду среди множества пустых домыслов.

Почти каждую ночь, воспоминания возвращали его в тот день, когда их городок превратился в пристанище истинного зла. Тогда он преподавал словесность в местной семинарии и его мало волновал внешний мир, что притаился за окном его скромного кабинета. Но судьба заставила его оторваться от книг и примерить на себя черную мантию с красными символами чужих греха.

Говорят, что отец Оцлав пришел в городок с рекомендациями самого святейшества. После внезапной кончины падрэ Лацла он быстро стал лучшим другом каждого горожанина. Его отзывчивость и мудрость помогали разрешить любую самую сложную проблему, с которой обращались к нему прихожане. Сам Ецлав часто бывая в Пришлом квартале, удивляясь мудрости священнослужителя, всячески восхвалял отца Оцлава. Но каждый раз натыкался на стену непонимания. Иноверцы не очень доверяли подобным благодетелям. Они видели в отце Оцлаве не спасителя, а разрушителя всего сущего.

Только Ецлав не спешил соглашаться с подобными суждениями.

Время шло, и город менялся вместе со своими доверчивыми жителями. И вскоре, наступил день, который явился кошмаром для каждого, кто проживал за каменными стенами. Могущество Оцлава оказалось сильнее человеческой воли, и город воспылал грехом. И когда первый лепесток пламени уже коснулся черепичных крыш, Ецлав переступил грань собственного понимая добра и зла. Он молил всевышнего о прощении каждого кто оступился в своей бренной жизни. И когда вседержитель не откликнулся на его молитвы, он сменил свой кафтан темным балахоном и произнес клятву. И проклятье свершилось – ужасный груз лег на его плечи. Вместе Ецлавом еще шесть человек разделили кошмарную участь.