Душа - [24]

– Теперь звук стал тише, и вообще еле-еле различим, – Марина встревоженно вслушивается и вглядывается в трансформатор, пытаясь уловить хоть малейший шорох или шёпот.

– А ты посмотри вот сюда, – Джон показывает на свой экран сети, куда выводит отчёт дешифратор, преобразующий тонкую энергию и музыкальный звук в электрический сигнал, который в свою очередь преобразуется в текст на экране. – Сигнал есть, но очень слабый. Вероятно, она периодически удаляется и возвращается, как маятник или качели. Только эта периодичность хаотичная, вернее, нет никакой периодичности, известной науке.

– Ну, это, можно сказать, уже не новость, что неизвестный порядок существует в некоторых кристаллах.

– Я про это и говорю… – еле слышно отзывается Джон, увлечённый едва уловимыми сигналами.

Я опять возвращаюсь и вижу своих коллег. Трогаю нити-струны и играю слова:

– Привет, это я, ЕваЕваЕваЕваЕваЕваЕва.

– Есть контакт! – Джон радостно поворачивается к Марине.

Марина устремляет взгляд к сети Джона и тоже видит приветствие от меня.

– Невероятно! – улыбка, смешанная с восторгом и удивлением, светится на её лице. – Потрясающе!..

Она подбегает к сети Джона и набирает на клавишах приветствие.

– Привет, Ева. Это Марина.

Джон протягивает свою руку и дописывает своё имя.

– И Джон.

Они переглядываются и улыбаются друг другу.

– Как ты себя чувствуешь? – недолго думая, пишет Марина.

До меня доходят еле уловимые звуки, даже не звуки, а посылы внутрь меня, и я различаю слова.

– Хорошо. Мне очень хорошо. Здесь невероятный мир и очень легко. Я как будто нахожусь в постоянном наркозе. Меня то засасывает в воронку, и я кручусь с немыслимой скоростью в темноте, то меня выплёвывает на свет.

– Что это?

– Я не знаю. Я не могу думать вообще. Мыслей нет и логических связей тоже. Я вам передаю свои чувства, и что со мной происходит в этой реальности.

– Понятно. А когда тебя уносит, ты можешь передавать чувства и сигналы? Потому что иногда звук становится еле слышным.

– Пока ещё не получалось. Я как будто теряюсь и забываю об эксперименте, и вспоминаю, только когда здесь, рядом, и вижу вас.

– Если не получается помнить вдалеке, может, тогда ты будешь по возвращении передавать, что с тобой происходит?

– Хорошо, попробуем и так, и так. Как получится… Кстати, – через паузу программа выплюнула раскодированные слова на экран, – мне кажется, что вам нет необходимости писать слова. Я ловлю ваши мысли.

– Да?.. – Джон замялся. – Буду иметь в виду. И попробую настроить автоматическое считывание мыслей и чувств, как и в материальном теле, при помощи ментафона и астрафона.

– Да, только в нашем случае, если и использовать те же законы, то на микроуровне.

– А как у тебя получается читать наши мысли?

– Во-первых, я вижу будущее, теперь мне это легко удаётся. В один момент передо мной всплывает картина всего – и прошлого, и настоящего, и будущего. Во-вторых, в физике существуют законы, идентично действующие на всех уровнях мира, в том числе и на микроуровне.

– Мне хочется как-то назвать эту сферу микроуровня, где обитают души, поскольку мы наблюдаем твою на своём антропном уровне из своего трёхмерного пространства. И дешифратор выдаёт нам информацию, также адаптированную к нашему материальному миру.

– Да, вам сложно было бы наблюдать то, что я сейчас вижу и ощущаю. Однако, в каких-то примитивных значениях, вы ловите и диагностируете мою информацию из отэспаре.

– Ева, а это что-то совсем непонятное.

– Отэспаре – это иной мир, отличный от материального макромира. Здесь только обиталище душ. Они пронизаны и перемешаны друг с другом.

– О! Вот так я и назову сферу микроуровня, где находится душа, – отэспаре.

Он почесал затылок и оглянулся, чтобы увидеть Марину. Всё же было несколько жутковато общаться с духом, да и к тому же, читающим мысли. Внезапно система безопасности загудела и оповестила о посетителе. На экране камер слежения появилось лицо одной из моих дочерей, которая приехала, узнав о моей смерти. Потихоньку родственники собираются у родного очага.

– Напоминаю вам об ограниченном доступе в программу эксперимента, – снова появляются слова на экране.

– Да не волнуйся, – отзывается Джон. «Что вообще может случиться, если даже кто-то и взломает? Хакеры всегда были и есть».

– От хакерских атак мы должны быть предельно застрахованы, – отвечаю я на невысказанные мысли Джона.

Марина вопросительно смотрит на коллегу. Джон оглядывается и пожимает плечами.

– Ты, и правда, читаешь мысли…

Система безопасности снова оповещает о посетителе. Это моя дочь Руди, которая эмигрировала в Европу, как только ей исполнилось восемнадцать лет, единственная из детей, недовольная нами как родителями. Сейчас ей тридцать, но она по-прежнему ребёнок, и злится, что я не сообщила ей заранее о своей смерти. Она уверена, что я это всё специально подстроила. В чём-то она права. Я действительно спланировала свою смерть, но что специально подстроила, это перебор.

– Объясните, пожалуйста, цель своего визита, – настаивает робот, так как добиться внятного ответа от Руди он не может.

– Почему она умерла и ничего мне не сказала?! – Руди морщится и хватается руками за голову. – Я помню, она обещала мне сказать заранее, и вообще, она говорила, что не умрёт!