Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа - [67]

Остается еще одна маловероятная, но все же возможная версия. Некоторые в галерее Холодных Морей считают, что Кали могла проползти по дезинфицирующему коврику. Такие коврики лежат на входе в служебную зону во всех галереях. Чтобы защитить животных от инфекций, которые заносят на подошве обуви, они обрабатываются розоватым раствором «Виркона» — антисептического и дезинфицирующего средства, убивающего вирусы, бактерии и грибки. Это довольно едкое вещество, которое оказывает раздражающее действие на кожу, глаза и слизистые оболочки. А кожа осьминога — это одна гигантская, фантастически чувствительная слизистая оболочка. Ассистент куратора Чарльз Делбек из Аквариума Стейнхарта сравнивает кожу головоногих с внутренней выстилкой кишечника млекопитающих, вследствие чего «даже незначительные концентрации химических, загрязняющих и питательных веществ, нетоксичные для других видов животных, могут быть токсичными для головоногих». Достаточно было одного прикосновения к коврику с «Вирконом», чтобы отравить Кали.

По горькой иронии судьбы, Кали сбежала потому, что любившие ее больше всех люди хотели для нее лучшей доли, а умерла из-за желания работников океанариума защитить своих подопечных от опасностей и болезней.

Гнетущая атмосфера из-за смерти Кали окрашивает жизнь в темные тона, как осьминожьи чернила красят воду. «Может быть, вы ошиблись? — недоверчиво спрашивает Дэнни, когда Криста сообщает ему о случившемся. — Это была мертвая Октавия, а не Кали?» Но когда Криста рассказывает брату, как Кали после переселения в новый резервуар нашла крошечное отверстие в аквариуме и сумела в него протиснуться, тот отвечает: «Да, они умные и умеют маскироваться. И они наши друзья…» И замолкает. «Он попросил, чтобы я оставила его одного, что бывает очень редко, — говорит Криста. — Тогда я сказала ему, что скоро мы будем встречать нового осьминога и это будет здорово. На что он ответил: „Да, но это будет не Кали. Кали значила для меня гораздо больше, чем я мог вообразить. Она сдружила всех нас“».

В Рождество Билл заказал нового гигантского осьминога по электронной почте. Он пообещал сообщить мне, когда тот прибудет в Бостон.

* * *

Через восемь дней, на третий день Нового года, раздается звонок от Билла: новый осьминог прибывает на следующее утро. Это пятница, у Билла выходной день. Его ассистент Дейв Уэдж и коллега Джеки Андерсон едут забирать животное в терминал Federal Express в аэропорту Логан и приглашают меня с собой.

«Получение груза не всегда проходит гладко», — предупреждает меня специалист по медузам Джеки, симпатичная молодая женщина с высоким конским хвостом, пока мы садимся в белый минивэн с демонтированными задними сиденьями, специально оборудованный для перевозки аквариумов. Джеки рассказывает, как однажды она поехала в аэропорт Логан, чтобы забрать нескольких медуз, прибывших с Багамских островов. Она планировала, что это будет короткая миссия перед началом загруженного рабочего дня. Но авиакомпания ошибочно указала в документах, что рейс был внутренним, поэтому в них не было никаких сведений о прохождении таможенного досмотра. Джеки приехала в восемь утра и пробыла в аэропорту целый день, пытаясь уладить проблему. С каждым часом возрастал риск того, что медузы испытают тяжелый стресс или даже умрут. Наконец, в четыре часа дня уставшая и раздраженная Джеки пригрозила работникам аэропорта, что откажется от посылки. «Если медузы умрут, это будет на вашей совести!» — заявила она, и сотрудники, которым явно не улыбалась такая перспектива, смилостивились. К счастью, медузы выжили.

По пути в аэропорт Джеки также рассказывает мне печальную историю с каракатицами из Японии. Раньше разведением каракатиц для океанариумов занималась одна компания в Галвестоне, штат Техас. Но после того, как их ферму разрушил ураган, главным поставщиком каракатиц стала Япония, где животные вылавливаются в дикой природе. В 2011 году землетрясение и цунами повредили ядерный реактор на АЭС «Фукусима», который дал утечку в океан. С тех пор все животные, выловленные у берегов Японии, стали радиоактивными. Когда контейнер с радиоактивными каракатицами прибыл в аэропорт Логан, растерянные таможенники продержали его три дня, не зная, что делать. За это время все каракатицы умерли. (Теперь океанариум договаривается об отправке каракатиц в Нью-Йорк, где таможенники привыкли иметь дело с необычными грузами, и работники аквариума забирают их оттуда сами.)

Джеки подъезжает к офису Federal Express, и Дейв отправляется внутрь, чтобы узнать о нашем грузе. Посылка ждет нас через пару терминалов: это коробка из рифленого картона размером 82×62× 62 сантиметров, в которой раньше перевозили телевизоры с 27-дюймовым экраном. На ней стоят знаки «Осторожно: хрупкое», «Этой стороной вверх». Но нигде не написано: «Живое». Трудно догадаться, что внутри — живой осьминог.

Двадцать минут спустя мы подъезжаем к разгрузочной площадке океанариума, с помощью Скотта вытаскиваем из минивэна 60-килограммовую коробку, погружаем ее на тележку, закатываем по эстакаде в здание и поднимаем на лифте в галерею Холодных Морей. Внутри коробки находится изготовленная на заказ бочка из белого пенополистирола. Дейв открывает крышку. Внутри завернутый в газету пакет со льдом, а под ним — надежно завязанный в узел и замотанный бежевыми резинками мешок на 113 литров из толстого прозрачного полиэтилена. В мешок налито около 37 литров воды, сверху — слой кислорода. Дейв разрезает узел, и мы в волнении заглядываем внутрь.