Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа - [62]

Я еще не успела снять куртку и включить свой налобный фонарик, как появляется Анна, у которой в школе начались рождественские каникулы. Мы обнимаемся, и несколько секунд спустя к нам присоединяется Уилсон. «Как хорошо, что вы здесь! — говорит он. — Поднимайтесь наверх. Билл собирается переселять Кали!»

Скотт, Криста и Марион уже ждут нас в служебной зоне.

Кали будет переселена в 400-литровый аквариум С1, в котором жили несколько беспозвоночных, привезенных Биллом из экспедиции из залива Мэн. Бригада из компании Turner Construction изготовила специальные прочные люки для аквариумов С1–С3 — им же еще придется сидеть на них, прилаживая трубки и провода. Они сделаны из оргстекла толщиной чуть больше сантиметра и снабжены четырьмя зажимными устройствами. «Это замечательные крышки, — говорит Билл. — Они очень плотно закрывают аквариум. И способны выдержать напор взрослого осьминога». Кажется, это идеальное решение.

Билл откручивает крышку на бочке Кали. Она смотрит вверх, но не всплывает на поверхность. План Билла прост: заманить Кали в большой пластиковый мешок, пронести несколько ступенек по узкому перешейку и выгрузить в аквариум С1.

— Пластиковый мешок! — опешив, восклицаю я.

— Что тут такого? — пожимает плечами Билл. — Ее привезли сюда в таком же мешке.

Но Кали явно что-то подозревает и отказывается всплывать.

— Ладно, — говорит Билл. — Тогда я перенесу ее вместе с бочкой.

Пустая бочка весит около четырех с половиной килограммов, с водой (а соленая вода тяжелее пресной) — килограммов на 14 больше. Кали весит еще 10 килограммов. Но высокий сильный Билл поднимает сосуд больше метра высотой так же непринужденно, как я — бумажную салфетку. Из отверстий выливается вода, но на дне остается достаточно для того, чтобы Кали чувствовала себя комфортно те шесть секунд, пока Билл проносит ее по коридору и выгружает в аквариум С1.

Кали мгновенно осваивается на новом месте и становится ярко-красной. Она сразу же начинает исследовать свой новый дом. Ее пытливые присоски расплющиваются, присасываются, скользят по стеклянным стенкам аквариума. Все ее руки пребывают в движении. Она сосредотачивает все внимание на витрине и боковых панелях ближе к нам, тогда как сторона, обращенная к стене, ее совсем не интересует. Она похожа на артиста, исполняющего пантомиму «Внутри ящика», только вместо двух ладоней здесь используются 1600 присосок. Она впервые в жизни прикасается к стеклу, не считая, возможно, контейнера, в который ее поймали.

Мы с Кристой, Марион, Анной, Уилсоном, Скоттом и Биллом в восторге от того, что это молодое, умное, энергичное животное наконец-то получило возможность исследовать более сложное и интересное пространство, чем пустая темная бочка: мы мечтали об этом на протяжении нескольких месяцев. Ее новое жилище не только намного просторнее, у него гравийно-песчаное дно, много новых на ощупь и вкус поверхностей и интересный вид с трех сторон. Другое животное испугалось бы новизны, но Кали рада более обширному миру. Она приветствует его в буквальном смысле с распростертыми объятиями. «Оказывается, она такая большая!» — восклицает Марион. Развернув щупальца и расправив присоски, Кали, как губка, впитывает новые ощущения. Она быстро и осмысленно перемещает щупальца с одной незнакомой поверхности на другую, как щенок, впервые увидевший снег, или птица, выпущенная из клетки на свободу. «Она так счастлива!» — плачет Криста. «Да, она очень счастлива», — тихо вторит ей Уилсон.

Меня переполняет радость — радость за Кали, обретшую новый дом; радость за Кристу, получившую работу мечты; радость за Уилсона, который заслуживает немного счастья в это тяжелое для него время; радость за Анну, чье состояние заметно улучшилось, и она больше не страдает от тремора; радость за Марион, у которой ослабли головные боли; радость за Скотта, который в следующем месяце отправляется в свою любимую ежегодную экспедицию в Бразилию…

— Вы счастливы, Билл? — спрашиваю я.

— Еще бы! — отвечает он.

Он явно рад видеть, как его осьминог наслаждается вновь обретенной свободой. Но он в то же время заметно нервничает и даже не пытается это скрыть.

— Конечно, это большой риск — поместить ее в этот аквариум, — говорит он. — Мы думаем, что он надежен. Но с осьминогом нельзя быть уверенным ни в чем…

Я спрашиваю, что его беспокоит.

— Мы многое предусмотрели… Но она, например, может раскрутить стояк водостока и спустить всю воду из аквариума в тот самый отстойник, в котором жила раньше. Или затопить свой собственный резервуар. Или заткнуть трубу и залить весь этаж.

Но сейчас на фоне всеобщей радости совсем не хочется думать о проблемах. Продолжая исследовать стены аквариума, Кали начинает изучать его хрупкий край. Чтобы переключить ее внимание, Уилсон предлагает ей мойву, которую она с удовольствием принимает. Но осьминога с его уникальной способностью к многозадачности не так-то легко отвлечь от интересующего его дела. Она может и обедать, и исследовать окружающее пространство, в то время как нам тяжело даже просто обрабатывать поступающую информацию. Кали распласталась на витринной панели, и мы видим, как она передает мойву по цепочке присосок ко рту. Между тем несколько ее щупалец, закручиваясь в изящные арабески, высовываются из бака. Мы с Анной и Кристой осторожно пресекаем побег. «Щупальца — в воду», — мягко говорит ей Анна. Кали не пробует выбраться наружу с той же решимостью, с которой она раньше пыталась вылезть из бочки, поэтому мы легко с ней справляемся. «Сегодня она очень послушна», — замечает Уилсон. Я едва сдерживаю порыв поцеловать одну из ее присосок, как иногда целую подушечки на лапах моей собаки, но подавляю свои чувства. Я напоминаю себе, что, как бы мне ни хотелось разделить с ней радость от переезда, Кали — большой, сильный, дикий, почти взрослый осьминог. Неизвестно, как она может отреагировать на этот непривычный жест из человеческого мира.