Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа - [53]

Дальше начинается парад чудес: под камнем скрывается великолепная косумельская рыба-жаба. Раньше считалось, что этот вид обитает только на рифе Косумеля. Она плоская, как блин, с волнистыми поперечными синими и белыми полосами, неоново-желтыми плавниками и ветвистыми усами. Метровая акула-нянька мирно спит во впадине среди кораллов, словно ангелочек. Ярко-желтая с темными полосками и продолговатым телом рыба-флейта пытается слиться с ветвистым кораллом. Дорис на ходу изобретает новый жест: прижимает ко рту кулак и начинает перебирать пальцами другой руки, словно играет на невидимом духовом инструменте. Косяки переливающихся розовых и желтых рыб курсируют на расстоянии вытянутой руки от наших масок, словно стайки птиц в небе.

Мое состояние похоже на сон наяву. Восторг перерастает в экстаз, и я испытываю странные ощущения: я слышу свое дыхание внутри черепа, далекие звуки резонируют в моей груди наравне с биением сердца, все предметы кажутся ближе и крупнее, чем есть на самом деле. Как во сне, перед моими глазами предстают невероятные картины, и я беспрекословно их принимаю. Я нахожусь в измененном состоянии сознания, словно фокус, диапазон и четкость моего восприятия переключились в другой режим. Интересно, а Кали и Октавия чувствуют себя так же все время?

Океан для меня — как ЛСД для Тимоти Лири. Он утверждал, что психоделики для изучения реальности — что микроскоп для биологии, поскольку и то и другое позволяет выйти на новый уровень восприятия реальности. Шаманы и искатели просветления едят грибы, пьют зелья, лижут жаб, вдыхают дым, нюхают порошки, чтобы испытать ощущения, недоступные в нормальном состоянии. (И люди не одиноки в своем стремлении: слоны, обезьяны и многие другие животные специально едят забродившие фрукты, чтобы испытать алкогольное опьянение. Недавно биологи застали за «употреблением наркотиков» и дельфинов: те поймали ядовитую рыбу-фугу и начали по очереди толкать ее носами, передавая друг другу, как сигарету с марихуаной. Разозленная рыба выпустила в воду нейротоксин, в результате чего дельфины впали в некое подобие транса.)

Желание изменить привычное, повседневное состояние сознания присуще далеко не каждому человеку, но эта тема пронизывает всю человеческую культуру. Расширение сознания за пределы своего «Я» позволяет нам избавиться от чувства одиночества, подключиться к тому, что Юнг называл «коллективным бессознательным» — универсальному разуму, оперирующему на уровне единых для всех образов и идей; объединиться с тем, что Платон называл animus mundi, или «вселенской душой», общей для всех форм жизни. Некоторые культуры поощряют людей с помощью медитации, наркотиков или физических испытаний входить в измененное состояние сознания, чтобы установить контакт с духом животных, чья мудрость может быть скрытой от нас в повседневной жизни. Я же уверена, что погружение под воду с аквалангом вводит в измененное состояние сознания лучше любого наркотика: вы не просто вступаете в другую реальность — вы сливаетесь с фантастическим миром, который выходит за рамки любого человеческого воображения.

Кто сказал, что сны нереальны? В индуистской мифологии есть история об аскете Нараде, которого бог Вишну однажды удостоил встречи. Во время прогулки Вишну захотел пить и попросил Нараду принести ему воды. Нарада заглянул в первый попавшийся им на пути дом и встретил там настолько прекрасную девушку, что забыл, зачем пришел. Он на ней женился, у них родилось трое детей, они счастливо жили много лет, возделывая землю и выращивая скот. Но пришел сезон дождей. Бушующие потоки воды угрожали разрушить всю деревню, уничтожить скот и потопить людей. Нарада взял жену и детей за руки, но сильное течение унесло его любимых, а самого Нараду выбросило на берег. Но стоило ему открыть глаза, как он вдруг… услышал голос Вишну: «Куда же ты запропастился? Я уже полчаса жду свою воду!» Самого бога Вишну часто изображают спящим на поверхности необъятного и непостижимого океана, а сны, выходящие из его головы в виде пузырей, создают Вселенную. Вернувшись на борт «Рифовой звезды», я снимаю маску и плачу от радости.

* * *

С каждым днем меня все больше опьяняют странные чудеса подводного мира: восьмисантиметровые желтые морские коньки с цепкими, как у опоссумов, хвостами; шесть видов рыб-ангелов со спинными плавниками, развевающимися, как шлейф невесты; рыбы с желтыми губами; рыбы с фиолетовыми хвостами; рыбы яркие, как попугаи; рыбы плоские, как лепешки; рыбы с самыми замысловатыми узорами, например леопардовыми пятнами вперемежку с тигриными полосками; рыба с выразительным названием рыба-сержант. Синие хромисы. Окуни-арлекины. Сказочные окуньки. Губаны.

Однажды ночью мы ныряем с берега. В темноте я теряю нашу группу и по ошибке присоединяюсь к другой. Я возвращаюсь к пирсу, растерянная и разочарованная тем, что мне придется прервать погружение. Но Роб и Дорис возвращаются за мной. «Поплыли искать осьминога!» — предлагает Роб. Он берет меня за руку и освещает фонариком рыбу-ежа, способную раздуваться в огромный шар с ядовитыми шипами, если ее потревожить; кузовка с двумя рожками на голове, как у вола; призрачного атлантического ската-хвостокола, лежащего на песке, как вдруг Роб сжимает мою руку, и свет его фонаря озаряет кое-что еще. Сначала я думаю, что Роб указывает на толстую оранжевую морскую звезду. Но затем из расселины в мертвом коралле начинает просачиваться что-то мягкое, красновато-коричневое, постепенно разворачивая свои восемь щупалец с белыми присосками… Это осьминог! Он смотрит на нас удивленными глазами: его раздражает наш свет — он становится пунцовым и мгновенно исчезает в своей норе, как вода в сливной воронке.