Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа - [40]

В 9:10 я слышу первый детский визг. Мое драгоценное время наедине с Октавией истекло. Но следующий час, проведенный перед ее аквариумом, ценен по другой причине: окруженная толпой толкающихся детей и взрослых, я могу погрузиться в цунами эмоций, воспоминаний и заблуждений, которые вызывает гигантский осьминог у людей.

— Ой, там осьминог! — вскрикивает девушка.

— Красивый, — комментирует ее бородатый спутник.

— Да, красивый, но жутковатый, — добавляет высокая женщина за их спиной.

— Это тоже осьминог? — спрашивает маленький мальчик, указывая на дно аквариума.

— Нет, это актиния, — отвечает отец.

— Это враг осьминога? — тревожно спрашивает ребенок.

Я указываю ему на Октавию, притаившуюся в логове, и ее яйца.

— Ух ты! — восклицает он и тут же объявляет: — Я ученый! Я исследователь океана и спасатель животных!

И убегает к другим аквариумам, а родители бросаются вслед за ним.

В 9:20 меня окружает семья из трех человек.

— Ооо! Осьминог! — говорит мама, прочитав табличку на аквариуме.

Но они, как ни стараются, не могут увидеть Октавию, пока я не показываю им пальцем. Они очень взволнованны.

— У нее будут дети? — спрашивает их восьмилетний сын.

Нет, объясняю я, потому что здесь нет папы.

— Это как куриные яйца. Если нет петуха, в яйцах нет цыплят.

Мальчик огорчен.

— Ей нужен друг! — восклицает он.

Его отец полностью с ним согласен.

— Почему они не могут поселить к ней самца? — спрашивает он.

Любовь — это замечательно, соглашаюсь я. Но осьминоги иногда едят друг друга, поэтому такие свидания вслепую в ограниченном пространстве аквариума, где негде скрыться, если они не поладят, очень рискованны.

— А почему бы не заниматься искусственным оплодотворением? — спрашивает мать.

В отличие от рыб, яйца осьминогов должны быть оплодотворены перед откладкой. И потом, что делать с потомством?

— А куда нам пристроить 100 тысяч новорожденных осьминогов? — спрашиваю я.

— Продавать другим аквариумам! — отвечает отец, у которого явно прослеживается предпринимательская жилка.

Вся семья очень искренне, просто до отчаяния огорчена тем, что яйца Октавии бесплодны. Дома в холодильнике у них почти наверняка стоит упаковка неоплодотворенных куриных яиц, которые не вызывают у них такого расстройства. Но это потому, что они не видели курицы-наседки. Здесь же они видят мать и сопереживают ей, и это необычайно мило. Судя по всему, они счастливы в своей семье и хотели бы, чтобы Октавия тоже испытала счастье семейной жизни.

Дальними от витрины руками Октавия начинает ворошить яйца. Она расправляет присоски, очищая их, переворачивается вниз головой и снова делает сальто. Над ее глазами появляются два «рога» — на самом деле мягкие папиллы.

— Фу! Спорим, они такие противные на ощупь, — с отвращением говорит девичий голос.

Я оборачиваюсь и вижу трех девочек-подростков в узких джинсах и коротких куртках с убийственным макияжем.

— Посмотри, — говорю я, — ты видишь ее яйца? Там их тысячи! А она превосходно о них заботится.

— Ничего себе! — восклицает она.

— Круто! — говорит ее подруга.

Выражение брезгливости на их лицах пропадает. Рты приоткрываются в удивлении, а зрачки расширяются.

— Вы видели, как она ворошила яйца своим руками? Так она очищает их от налета и обеспечивает доступ кислорода.

— Ой, какая лапочка, — девочки начинают ворковать, словно смотрят на щенка.

Еще минуту назад Октавия была для них отвратительным монстром. Теперь же она мать, и она прекрасна.

— А когда из яиц вылупятся малыши? — спрашивают они.

Я качаю головой и объясняю им, что яйца не оплодотворены. В глазах одной девочки я замечаю предательски подступившие слезы.

Я рассказываю им несколько фактов про осьминогов, которые, на мой взгляд, должны заинтересовать и впечатлить их. Я рассказываю про яд Октавии, ее клюв, способность к маскировке, но лица девочек становятся каменными. Я явно ошиблась и потеряла аудиторию.

Вдруг Октавия вставляет кончик одного щупальца в отверстие в мантии.

— Кажется, у нее там зачесалось, — говорю я.

Лица девочек снова смягчаются, и они разражаются смехом. Я понимаю: им неинтересно, чем Октавия отличается от нас. Им интересно, чем мы похожи. Они знают, что значит «зачесалось», и они могут представить, каково это ― быть матерью. Эта короткая встреча их изменила. Теперь они могут почувствовать свое родство с осьминогом.

Они фотографируют Октавию на свои мобильные телефоны. И, прежде чем уйти, благодарят меня. «Позаботьтесь об этой маленькой маме», — наказывает мне одна из них.

* * *

В августе наступает время серьезно заняться подводным плаванием, пока вода у побережья Новой Англии не стала слишком холодной и не начались сильные ветры. Для Анны с ее склонностью к обморокам погружения с аквалангом слишком опасны, поэтому остаемся мы с Кристой. Я заезжаю в дайвинг-клуб United Divers в Сомервилле, который порекомендовал мне Скотт, чтобы записаться на занятия, и в 18:15 приезжаю в океанариум. Там в самом разгаре вечеринка «Ночь чествования молодых волонтеров», которую администрация ежегодно устраивает в честь самых юных добровольных помощников. Я проскальзываю мимо групп тинейджеров и их родителей к аквариуму Октавии. Моя подруга выглядит очень странно. Она сильно раздулась: ее обычно немного морщинистая, собранная в складки или бугристая кожа стала гладкой и натянутой, как оболочка воздушного шара.