Душа несчастливой истории - [2]

Ширли не дала бы ему адреса. Она бы неловко молчала. А потом бы сказала, желая Хоргеншлагу провалиться на месте;

- Все в порядке.

Нет, в этом нет никакой логики. Хоргеншлаг, парень из Сиэттла, даже помыслить не мог ухватиться за ногу Ширли. Только не в автобусе на Третьей авеню.

Гораздо логичнее, если бы Хоргеншлаг впал в отчаяние. Есть же еще мужчины, которые любят безответно. А, может быть, Хоргеншлаг стал бы единственным. Но он мог бы также подхватить сумочку Ширли и побежать с ней к выходу. Ширли бы закричала. Мужчины услышали бы ее и вспомнили о суде Линча или о чем-нибудь в этом роде. Дорога Хоргеншлагу была бы преграждена. Пусть так. Автобус остановился бы. На сцене появился бы патрульный Уилсон, которому уже давно не удавалось никого арестовать. Что происходит?

- Офицер, этот человек хотел украсть мою сумочку.

Хоргеншлага тащат в суд. Ширли, конечно же, тоже там. Они оба называют свои адреса, и таким образом Хоргеншлаг узнает о святом гнездышке Ширли.

Судья Перкинс, который у себя дома не может добиться хорошего, по-настоящему хорошего кофе, приговаривает Хоргеншлага к году тюремного заключения. Ширли кусает губки, а Хоргеншлага уводят прочь.

В тюрьме Хоргеншлаг пишет следующее письмо Ширли Лестер:

"Дорогая мисс Лестер!

Я совсем не собирался красть вашу сумку. Я взял ее потому, что люблю вас. Понимаете, я хотел таким образом с вами познакомиться. Пожалуйста, напишите мне, если у вас выдастся свободная минутка. Мне очень одиноко здесь, и я вас очень люблю. Может быть, вы навестите меня, если у ас выдастся минутка?

Ваш друг

Джастин Хоргеншлаг".

Ширли показала письмо всем своим друзьям. И они говорили:

- Как это мило, Ширли.

Ширли соглашалась, что это действительно мило. Почему бы ей не ответить ему?

- Отвечу! Пусть порадуется. - Что мне терять?

И Ширли ответила на письмо Хоргеншлага.

"Дорогой мистер Хоргеншлаг!

Я получила ваше письмо, мне очень жаль, что все так вышло. К несчастью, ничего уже не поделаешь, но мне очень неприятно. Хорошо, что срок вам дали небольшой и вы скоро выйдете на свободу. Желаю вам счастья.

Искренне ваша

Ширли Лестер".

"Дорогая-мисс Лестер!

Вы не представляете, как я обрадовался, когда получил ваше письмо. Ни о чем не жалейте. Я сам виноват, что так влюбился, и вас совсем не виню. У нас здесь раз в неделю кино, и вообще совсем неплохо. Мне тридцать один год, я приехал из Сиэттла. В Нью-Йорке я уже четыре года. Мне кажется, это замечательный город, только в нем иногда бывает одиноко. Вы самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, даже в Сиэттле. Хорошо бы вы навестили меня в какую-нибудь субботу с двух до четырех, а я оплачу ваш проезд.

Ваш друг

Джастин Хоргеншлаг".

Это письмо Ширли тоже показала бы всем своим друзьям. Но на него она бы не ответила. Всякому понятно, что Хоргеншлаг дурак. К тому же она ответила на первое письмо. Если она опять ответит, это затянется на месяцы. И все такое. Что она могла для него сделать, она сделала. Ну и фамилия. Хоргеншлаг.

Тем временем в тюрьме Хоргеншлага было хуже некуда, несмотря на кино раз в неделю. Вместе с ним в камере сидели Бекас Морган и Дольщик Берк, настоящие преступники, которые нашли в Хоргеншлаге сходство с надувшим их однажды парнем из Чикаго. Они были убеждены, что Крыса Ферреро и Джастин Хоргеншлаг - один и тот же человек.

- Я не Крыса Ферреро, - сказал им Хоргеншлаг.

- Да ну? - не поверил Дольщик и сбросил еду Хоргеншлага на пол.

- Стукни его, - сказал Бекас.

- Я же вам говорил, что попал сюда, потому что в автобусе украл у девушки сумку, - взмолился Хоргеншлаг. - Но я не по правде украл. Я в нее влюбился и иначе никак не мог с ней познакомиться.

- Да ну? - сказал Дольщик.

- Стукни его, - сказал Бекас.

Потом наступил день, когда семнадцать заключенных попытались убежать. Во время прогулки во дворе Дольщик Берк хватает племянницу надзирателя, восьмилетнюю Лизбет Сью, своими ручищами и поднимает ее наверх, чтобы показать надзирателю.

- Эй, начальник! - кричит Дольщик. -- Открывай ворота или прощайся с девчонкой!

- Отпусти девочку, Дольщик! -- приказывает надзиратель слабым голосом.

Но Дольщик знает, теперь он получит все, что хочет. Семнадцать мужчин и маленькая светловолосая девочка выходят за ворота. Шестнадцать мужчин и маленькая девочка выходят целыми и невредимыми. Но тут караульный на вышке решает, что у него появилась замечательная возможность попасть Дольщику в голову и тем самым помешать остальным бежать. Однако он промахивается, попадает в маленького человечка, который суетливо семенит возле Дольщика, и случайно убивает его.

Кого, как вы думаете?

Таким образом, моему намерению написать для "Кольерс" историю о том, как парень встречаетдевушку, нежную, запоминающуюся любовную историю,мешает смерть моего героя.

Хоргеншлаг никогда бы не оказался в числе семнадцати отчаянных мужчин, если бы сам не стал вдруг отчаянным, запаниковав из-за нежелания Ширли ответить на его второе письмо. Однако факт остается фактом. Она не ответила. Она бы ни за что на него не ответила. И я здесь ни при чем.

Стыд и позор. Как жалко, что Хоргеншлаг не смог послать из тюрьмы такое письмо Ширли Лестер: