Душа из тела вышла отдохнуть… - [4]

Как же время быстренько идет.

Вроде как вчера сидели вместе,

А теперь ты старший по семье,

Все ушли, остались только тексты,

С прошлого написаны тебе.

Старческий маразм

Прикольненко, прикольненко на кухоньке сидеть

И пирожки готовые, и можно побалдеть,

И радоваться тихонько на тот мирской уют,

Еще считать минуточки: а вдруг не поддадут?

И слава тебе, Господи, что дал такой приют.

Дожил же до сединушки, авось и подадут?

Когда совсем сгорбатишься и тихо с уголка

Прошамкаешь старательно: «Заметьте старичка».

Да, радость та прикольненька, что угол раздобыл.

Была ведь жизнь раздолбана, на то и заслужил.

Все по заслугам, старенький, а был ты молодой,

Не думал о завалинке на кухоньке чужой.

Профукал, видно, молодость, на старость не скопил,

Сидишь тут втихомолочку, а ведь когда-то жил.

Прикольненько, прикольненько на кухоньке сидеть,

Жевать, что недожевано и в потолок смотреть.

Прикольненько, прикольненько, но все ж прикол не тот.

Со стороны всем видится, ты – старый идиот.

Прирастаем, менять что-то сложно

Прирастаем, менять что-то сложно,

Каждый корнем врос намертво в грунт,

В мыслях кажется, что очень просто,

А коснулось, в весах – ни на фунт.

Все цепляется кожей до крови,

Косяком бьется все о плечо,

И скрепим и все терпим до боли,

Чуда ждем, а оно ни причем.

Все устои и жизни расклады,

Враз не склеить, в одно не смешать,

Вырастают такие преграды,

От которых так трудно дышать.

Каждый тянет к себе одеяло,

И рисует какой-то предлог,

Не рискуя и все выжидая,

Хочет взять свое время в залог.

Только время быстрей и скачками,

Мы за ним, но его не догнать,

Все в сравнении, мы все понимаем,

И как трудно все враз поменять.

И проходя туннель в другую жизнь

И проходя туннель в другую жизнь,

Оставив позади и радость, и невзгоды,

Вполоборота смотришь с высоты,

Оценивая сверху прожитые годы.

С католическим Рождеством!

Над домами повесился запах

От индеек за каждым столом,

И белеют бумажки на лапах,

И бокалы налиты вином.

Принимает тот мир поздравления,

И справляет свое Рождество

Православное население

С католическим пьет заодно.

Все смешалось под это веселье,

Но пройдет лишь неделя всего,

Снова будет большое похмелье,

И дней десять продлится оно.

Где вы видели праздников больше?

Ведь Россия открыла окно,

А Европа присела от скорби,

Ей такое еще не дано.

Ей не выжить, а нам еще мало.

Может, в будущем сверху, как знать,

Президент, чтобы лучше всем стало,

Нам в указе прибавит дней пять.

А вечером под музыку для снов,

С одной свечой, которая чуть дышит,

Друг друга мы ласкаем, и без слов

Парим в душе все выше, выше, выше…

Когда устанешь целоваться,

То возникает много дел —

Полы помыть, потом убраться,

Бельишко выстирать успел?

Посуды горка, пыль слоями,

И глядя на такой бедлам,

Опять сливаемся губами,

Все поцелуй прощает нам.

Все по кругу

Иногда в кругу семейном

Очень надо поругаться,

Вспомнить старое, былое,

Чтобы с милым разобраться.

Было, не было, вдруг будет

Наперед, чтоб неповадно.

Пусть болезный потоскует,

Пусть немного заскучает.

Вдруг засахарились мОзги

От семейного блаженства.

Я его любя тревожу,

Просто с женским интересом.

Мы ж такие – растревожим,

А потом переживаем.

Вдруг он сдуру и расскажет,

Ведь была же и другая.

Он упрется как барашек,

Хоть по лбУ ему, хоть пО лбу.

«Ты же у меня родная,

Все равно тебя не брошу».

А потом в кругу семейном,

По сто грамм приняв на брата,

Я подумала: «Дурная,

Я во всем вся виновата».

Но об этом только тихо,

И сама себе на ушко.

Было время, было лихо,

Пусть не знает, мой козлишка))

Оттираю ладошкой оконце

Оттираю ладошкой оконце

И стараюсь увидеть рассвет.

Как сковала зима мое солнце,

Ледяной паутинкой весь свет.

Я дыханьем согрею немножко,

Чтобы лучик скользнул бы в просвет.

И зажмурится спящая кошка,

От весны получая привет.

Мухи белые…

Мухи белые все облепили,

С ветром дружат в моих волосах,

На лице мне морщины прорыли,

И танцуют мятежно в глазах.

Ночь, пурга и не видно дороги,

И бреду уж не знаю куда,

И свинцом наливаются ноги,

И слипаются сами глаза.

Все смешалось в морозной пучине,

Но пристанище где-то найду,

Все бреду, видно так научили,

Не упасть, а идти, и иду.

Французская любовь

Как же так, все жили не тужили,

Всем хватало, не влекло в азарт,

Вдруг ожИли, для себя решили,

Без любви французской нам никак.

Что мы знали, если что по-русски,

Маловато этой нам любви,

Так давайте тихо, по-французски,

Чтоб дивились ночью мужики.

Мы покажем им потом такое,

Не сомкнет он очи до утра,

И налево вряд ли уже сможет,

Скажет поутру: «Ну ты дала…».

А потом прикинет, это ж надо,

«Где такой ты опыт обрела?»,

Я ему тихонечко: «Так надо,

Спи спокойно, я тебя ждала…».

Ночь в тайге

Зимним вечером вОзница тронулась,

Зря рискнули отправиться в путь,

По тайге, где у вОлков бессонница,

И не сможет никто нам помочь.

Помолились, авось и проскочится,

С бодуна не так страшно в пути,

Карабинчик поможет при случае,

Если встретится кто-то в ночи.

Верст с десяток спокойно проехали,

Вдруг луна в облаках умерла,

Темнота обступила, приехали,

Кони встали, вокруг тишина.

Возник матом и плеткой ошпаривал,

Не идут, только мелко дрожат,

Зря узду ошалело натягивал,

Как столбняк, ни вперед ни назад.

С двух сторон только глазья сквозь ельники,

Желтым светом, как рой светляков,

Видно сытно давно не обедали,