Душа и слава Порт-Артура - [110]

Весь период обороны Порт-Артура сопровождался поразительной беспечностью, отсутствием элементарной организованности и хоть какой-то бдительности со стороны главного командования. Стессель, Фок, Рейс встали на путь прямого предательства, но и Алексеев, Смирнов, Витгефт, Вирен своими безответственными действиями или, наоборот, бездействием недалеко ушли от коллег. Предупрежденный по различным каналам, вплоть до самых высочайших, зная о разрыве дипломатических отношений с Японией, Алексеев продолжал твердить, что японцы не посмеют на нас напасть и главное — не поддаваться на провокации…

Совершенно секретный приказ Витгефта о выходе эскадры в море в тот же день становится известен врагу. Да и немудрено, ведь его публикуют в артурской газете «Новый край».

Наличие дальнобойной осадной артиллерии у японцев требовало вынесения рубежей обороны от крепости и упорной обороны их всеми родами войск. Генерал Фок же предательски отводит войска с передовых позиций, и Смирнов не протестует против этого.

Японцы, особенно после войны, будут старательно создавать легенду о блистательной работе своих разведчиков в Порт-Артуре. Но даже приблизительный анализ обороны может доказать безосновательность их выводов. Наоборот, следует удивляться, как это, работая в таких щадящих, даже комфортных условиях, японская агентура проглядела установку минных полей в море, отсутствие у русских реальных сил в районе высадки, перегруппировки сухопутных сил и артиллерии во время всех четырех штурмов.

Примеров беспечности, а то и предательства некоторых русских военачальников во время обороны можно привести множество, но не только это в итоге определило исход борьбы.

Судьба Порт-Артура была предрешена еще до начала войны. Как можно говорить о стойкой обороне, если заранее негодной оказалась организация как сухопутных войск, так и морских сил, если взаимодействие между ними даже не предусматривалось. Из-за взаимной неприязни высшего руководства армии и флота царила полнейшая неразбериха.

Высшее командование имело различные взгляды не только на военное искусство, но и на планы ведения предстоящей войны. Будучи в феврале 1903 года военным министром, Куропаткин в своем дневнике писал: «Много говорил с государем о флоте нашем, о необходимости не ослаблять наши сухопутные силы, ассигнуя много на флот. Говорил, что самое важное иметь сильный флот на Балтийском море, что Тихоокеанская эскадра тоже может находиться, за исключением части судов, укрытых в устроенной Порт-Артурской бухте, в Балтийском море, что мы от Японии отстоимся и сухопутными силами, и чем дальше на материк по Маньчжурии заберется к нам Япония, тем поражение ее будет решительнее. Что Порт-Артур уже в сем году будет приведен в такое оборонительное состояние, что будет в силах выдержать осаду 1,5 года. Что пока собирается наша сухопутная рать, может прибыть на Дальний Восток и наш флот из Балтийского моря».

Правда, в начале войны он будет считать сильный флот лучшим ограждением русских интересов на Дальнем Востоке, но, когда японцы высадятся в Маньчжурии, вновь вернется к своему первоначальному мнению.

Адмирал же Алексеев, занимавшийся в довоенное время в ущерб боевой подготовке превращением боевых кораблей в образцовый Квантунский экипаж, хоть и отводил флоту первостепенное значение в будущей войне, игнорировал любое проявление новаторской мысли, направленное на укрепление флота. Маньчжурскую армию наместник вообще считал вспомогательной воинской силой.

Были Макаров и Кондратенко. Но они, правильно оценивая события, не обладали той полнотой власти, которая могла бы существенно повлиять на дальнейший ход событий. А их безвременная гибель только ускорила падение Порт-Артура, поражение русской армии и флота.

С первой же атаки японских миноносцев на Артурскую эскадру началась цепь тяжелейших ошибок, происходивших в основном из-за отсутствия взаимодействия между армией и флотом.

Преждевременное отступление русских войск от границ Кореи на Ляоян и пассивность Артурской эскадры позволили японцам беспрепятственно высадить в районе Бицзыво целую армию, которая отрезала Порт-Артур от войск Куропаткина.

Преступное оставление генералом Фоком без упорной борьбы Цзиньчжоуских позиций при той же пассивности флота и дальнейший отвод войск в крепость позволили японцам занять порт Дальний. Через него они до конца войны будут снабжать не только осадную армию Ноги, но и войска в Маньчжурии.

Неподготовленная операция по деблокаде Порт-Артура, проведенная корпусом Штакельберга под Вафангоу, как и дальнейшая, по сути дела, выигранная, но закончившаяся неожиданным отходом Ляоянская битва, только ухудшили положение крепости.

Порт-Артур уже не мог обеспечить безопасность флоту, а тот из-за бездарности флотоводцев и несогласованности действий с сухопутным командованием не сумел прорвать блокаду и выйти на коммуникации, чтобы защитить свою базу и армию.

Таков был результат грубейших ошибок высшего военного руководства. Остается только удивляться, как в таких условиях работали Кондратенко, Макаров, Белый, Эссен, как могли они не просто спасать положение, но добиваться блестящих побед, которые могли вырасти в общий успех. Как могли в противовес предательству высшего командного состава тысячи русских солдат, матросов, офицеров упорно и самоотверженно драться, выполняя свой высший воинский долг перед Родиной. Это был тот самый народ, который на протяжении последних предвоенных лет обвинялся в неполноценности, забитости, сводился на уровень полускота. Некоторые газеты просто упивались описанием «грязных тифозных солдат», отмечали «отсутствие чувства собственного достоинства у русских», «холуйскую смесь злобы и зависти», «рабскую душу и животную покорность» русского мужика.