Душа Ардейла - [50]

— Я не оборванец! — возмущенно отозвался Барат. — И род мой в Опаденихе… был.

— Ты же сам говорил, что твои были тебе не родными, — напомнил Тоболт. — А откуда ты туда попал? Да и род деревенского кузнеца не впечатляет. То ли дело род Лоранских!

— Так ведь и он мне не родной, — подпустил шпильку Барат.

— Когда будет соответствующая бумага, — вновь поднял палец Тоболт, — об этом никто и не пикнет. А если кто-то все же рискнет, то как Барат Лоранский, ты можешь порубить нахала в капусту. И это будет по правилам. Короче, не спорь со мной! Сделаем именно так!

— …установленным указом его величества, Рауха Второго, от житня месяца, числа девятого, года восьмого от начала правления….

Высоченный худющий тип, в богато расшитом камзоле, монотонным голосом бубнил текст документа. Суть с самого начала ускользнула от сознания Барата. Так как очень хотелось спать от этого монотонного жужжания, то Барат и не пытался эту суть снова поймать.

Это было выше сил Барата — с самого утра заседать в кабинете Тоболта в обществе адвокатов и юристов, смотреть на эти постные лица и пытаться понять, о чем, собственно, идет речь. Но, вспомнив уроки медитации, которой обучал его Ребан, Барат все же героически высидел на этом собрании, сохраняя каменное выражение лица.

— …и признать выше рекомого Барата законным наследником рода Лоранских со всеми полагающимися сему роду привилегиями и званиями. А также ввести во владение землями и хозяйствами, кои сему роду принадлежат.

Чиновник закончил читать и положил бумагу на стол.

— А сейчас требуется скрепить сей документ вашими подписями, благородные господа.

— Ну вот, — поднялся растроганный Тоболт. — Рад приветствовать тебя, сын мой!

— Э-э-э… — нерешительно отозвался Барат.

— Да-да! Отныне ты мой законный наследник и сын. О! Не надо меня благодарить… А вас, господа, я благодарю! Вы свободны! Мой дворецкий с вами рассчитается. Матур, позаботься!

Барат растерянно смотрел на свитки бумаг, лежащие на столе кабинета.

— Вот наш герб! — повернулся к нему Тоболт, протягивая лист. — Я закажу тебе перстень с нашим гербом. Его отпечаток будет иметь официальную силу подписи.

— Да перстень я и сам выковать смогу, — отозвался Барат. — Я не понимаю, зачем все это?

— А ты чего хотел? — удивился Тоболт. — Это, мой мальчик, необходимая процедура. Слова только тогда имеют необходимую силу, когда подкреплены соответствующим документом!

— Я думал, что они подкреплены вот этим, — похлопал ладонью по рукояти Огня Барат. — Во всяком случае, меня так учили.

— Мечом, конечно, тоже, — кивнул Тоболт. — Но не во всех случаях им можно воспользоваться. Поверь мне, бумага бывает иногда действеннее острого клинка.

Тоболт просеменил к окну и выглянул в него.

— Завтра я наведаюсь в альма-матер. Ты не забыл, где мы оставили все свои припасы? Нам ведь предстоит за ними вернуться.

— Не забыл, — буркнул Барат.

Его совсем не вдохновляла дорога, в которую приходилось отправляться снова.

— Ну зачем тебе эти припасы? — печально спросил он Тоболта.

— Как ты не понимаешь! — повернулся от окна Тоболт. — Там же коллекция кварцитов! Это открытие! Я его сделал, но его надо подкрепить соответствующими материалами.

— Так ведь есть записи! А камни можно и тут где-нибудь собрать, — не унимался Барат.

— О Единый! Да я собирал эту коллекцию несколько лет! — поднял глаза к потолку дядюшка Тоболт. — Ну, за что мне такое наказание? Почему так получается, что если человек хорошо машет мечом, то он совершенно ничего не смыслит в науке? Нет совершенства в этом мире! Горе мне… А ты собирайся! Коллекция должна быть здесь!

Дядюшка помолчал, что-то подсчитывая в уме.

— Если завтра с утра отправишься, через седмицу уже будешь тут. С тобой я отправлю парочку молодых слуг. Они помогут тебе справиться с грузом.

Глава 16

Мощный, обнаженный до пояса, в толстом кожаном фартуке мужчина нетерпеливо смотрел на Барата.

— Что понадобилось благородному господину здесь? — в басе кузнеца явственно проскользнула насмешка. — Тут, знаете ли, грязно. Не дай Единый, одежку запачкать можете.

— Мне необходимо выковать перстень. — Барат с любопытством озирал помещение кузницы. — А грязь меня не особо пугает.

— Выковать перстень? Так это вам надо к золотых дел мастеру. Здесь имеют дело с грубым железом.

— Странно, — нахмурился Барат. — У Подгорного народа все кузнецы — ну, или почти все, могут работать и с украшениями. Я не думал, что тут как-то иначе.

— А тут, оказывается, иначе, — хмыкнул кузнец. — Постой! А откуда ты знаешь порядок, установленный у гномов? Ты что, там бывал?

— И не раз, — улыбнулся Барат.

— Надо же, — покачал головой кузнец, еще раз окидывая взглядом крепкую фигуру Барата, затянутую в добротную новую одежду. — И что? Быть может, ты и в кузнице у гномов побывал? Хотя это вряд ли. Они к себе никого не пускают.

— Значит, для меня сделали исключение, — развеселился Барат.

— Вот как? — Кузнец жестом отпустил двух подмастерьев, с интересом прислушивающихся к беседе. — Похожа их кузница на мою?

— Мало, — хмыкнул Барат. — Твоей кузнице до гномьей еще далеко.

— Моя кузница — лучшая в городе, — обиженно прогудел кузнец.