Душа Ардейла - [47]

Распоряжался всем процессом толстый сержант. О том, что он сержант, свидетельствовал шеврон на правом рукаве форменного кителя, пышные усы и командирский голос, которым он отдавал все распоряжения. Весь его вид выражал служебное рвение, некоторую усталость и удовлетворение сбором средств, немалая часть которых уйдет в его карман лично. Конечно, делиться с офицером придется, но тут уж никуда не денешься.

— Следующий! — распорядился сержант, провожая взглядом только что осмотренную телегу с тюками прошлогоднего сена на ней.

Тоболт совершил героический рывок, и первым шагнул за выставленные рогатки. Барат решительно раздвинул стоящих перед ним людей и присоединился к старику. Раздавшиеся было недовольные комментарии быстро стихли при виде рукояти Огня. Наемников в королевстве побаивались. А парень очень уж на наемника смахивает. Да и решительный взгляд синих глаз из-под темных бровей не вдохновлял на слишком уж громкие протесты.

— А вы кто такие? — осведомился сержант, разочарованно рассматривая путников.

Раз груза нет, то придется взимать плату только за людей. А она (плата) в этом случае четко определена. А значит, дохода с этих двоих не предвидится.

— Я — Тоболт Лоранский, — высокомерно представился дядюшка. — Глава экспедиции Академии естественных наук. Возвращаюсь из дальних странствий. Немедленно пропустить меня и моего сопровождающего!

— что-то я не слыхивал о таком, — недоверчиво прищурился сержант. — Я тут поставлен проверять и всяким словам не очень-то доверять.

— А это тебе знакомо? — Тоболт шагнул к сержанту и что-то ему показал, отогнув ворот рубашки.

Сержанта как будто подбросило пружиной. Он вытянулся в струнку и, выпучив от усердия глаза, рявкнул:

— Так точно! Проходите, вашскородие!

Тоболт, удовлетворенно кивнув, сделал знак Барату и двинулся по мосту.

— И что это было? — поинтересовался Барат, догоняя дядюшку.

— Ай! Не морочь себе голову! — отмахнулся Тоболт. — Я же говорил тебе, что родом из благородного семейства Лоранских. А это означает, что я являюсь членом тайного совета. Что это такое, я тебе рассказывать не буду, сам не очень-то знаю, а вот то, что он пользуется уважением немалым, ты сам видел. А на шее у меня знак специальный. Такой не подделать. И говорит тот знак, что я действительно член этого совета.

— Однако! — даже повертел от неожиданности головой Барат. — А с виду и не скажешь, что ты такая важная шишка.

— Погоди! — заулыбался старик. — Вот в мой дом придем, посмотрю, как ты там запоешь. Ну, если он, конечно, сохранился, мой дом.

По сторонам мостовой высились двухэтажные дома. Конечно, не такие фундаментальные, как у гномов, но все же, как отметил про себя Барат, достаточно основательные. От центральной улицы, по которой двигались путники, отходили в разные стороны узкие улочки. Углубляться в них Барату что-то не хотелось. Да и запашок оттуда шел далекий от приятного. Барат поморщился.

— Что, не нравится? — заметил Тоболт. — Ничего не поделаешь.

— Если твой дом один из этих, — угрюмо заметил Барат, — я предпочел бы жить в лесу.

— Это бедная часть Станрии, — пояснил дядюшка. — Мой дом расположен за стеной. Там находится дворец его величества и кварталы благородных семейств. Поверь мне, там таких запахов нет.

Тем временем путники подошли к стене центральной части города. Снова повторилась процедура прохождения проверки у ворот. На Тоболта и Барата стража посматривала с подозрением, но после демонстрации знака Тоболта все же пропустила их за ограждение.

Здесь город преобразился. Дома имели опрятный вид. Запахи, неотвязно преследовавшие Барата, исчезли. Между домами и деревьями были натянуты гирлянды разноцветных флажков и фонариков. Столики таверн под разноцветными полотнами были выставлены на улицу. За ними располагались отдыхающие люди. Неспешно прогуливавшиеся прохожие дополняли эту атмосферу праздника, который только что миновал или приближался.

Тоболт целеустремленно шагал дальше. Похоже, что он заново узнавал те места, в которых родился и вырос.

— Ага! — бормотал он. — Лавка одежд Саламаха все еще стоит на этом месте… А вот это что-то новое… Я вот так, сходу, и не могу признать этот торговый герб…

— Кто пропустил сюда этих оборванцев? — неожиданно прогремел гневный голос.

Барат оглянулся на свирепо взиравшего на них господина. Широкий пояс, высокие сапоги, перчатки, обтягивающие кисти рук, щегольская шляпа набекрень. Камзол пестрел белоснежными кружевами, выпирающими из всех, даже казавшихся невозможными, мест. На вид лет под сорок.

— Это кого вы назвали оборванцами, милейший? — моментально среагировал Тоболт. — Я ведь могу эти слова воспринять как оскорбление. Я, Тоболт Лоранский, к вашим услугам! Или вы хотите сказать, что я не имею права ходить в таком виде, в каком мне заблагорассудится? Я уже стар, но вы можете скрестить мечи с моим спутником. Он достойно может вас наказать за оскорбление…

— Я благородный Сильвер Каспаччо! Вы предлагаете мне скрестить мечи с каким-то наемником? — возмутился господин. — С какой это стати?

— Вы назвали нас обоих оборванцами, — ухмыльнулся Тоболт. — Вы, должно быть, знаете, что среди некоего народа есть только благородные семейства… Барат, друг мой, снимите головную повязку. Значит, оскорбление прозвучало и в адрес этого юноши. Я, пожалуй, уступлю ему первому очередь сразиться с вами.