Душа Ардейла - [16]

— Ты не шуми, — ласково посоветовал Брамур. — А лучше скажи: ты человеков пользовать умеешь?

— А? — раздалось в ответ. — Видать, это тебе на голову свод упал. Ты гляди, сам пришел. Живой! С чего это ты, старая кирка, человеками заинтересовался?

— Ну, значит надо, если спрашиваю! — недовольно прогудел Брамур.

— Человеки — существа слабые и недолговечные, — категорически прозвучало из-за ткани. — Поэтому их пользовать бессмысленно, все равно помрут.

— Но ты-то можешь? — не отставал Брамур.

— Я все могу! — Ткань зашевелилась, и на пороге появился еще один карлик. — Чего ты ко мне пристал с этими человеками?

— Не с этими, а с этим — подчеркнул Брамур, жестом показывая на Барата.

— Человек? — удивленно воскликнул лекарь.

— Да я же тебе, Портрат, об этом и толкую! — оскалился в улыбке Брамур.

— В каком штреке вы его откопали? — обернулся к нему Портрат.

— Он нам на голову свалился! — вмешался Тархрет. — Думали ценное что, а оказалось…

Все карлики дружно загоготали. Видимо, Тархрет сказал что-то очень смешное.

— Ну там бы и оставили, — посоветовал Портрат. — Чего сюда его приволокли?

— Да есть кое-что, что заставило, — неопределенно сказал Брамур.

— Ну ладно, тащите его сюда! — повернулся к занавесу Портрат. — Посмотрю, что тут можно сделать. Только за успех не ручаюсь. Помрет — значит, на то воля Горного Хрусталя.

Чуть не сорвав занавес, сопящая группа карликов занесла Барата в пещерку. Пещерка была ярко освещена. Было тут два крепких каменных стола, три больших, каменных же, сундука. Из отверстия в потолке, прямо в пристроенную под ним вычурную чашу, лилась прозрачная вода. Куда вода девалась из самой чаши, было загадкой, но пол вокруг чаши был сух. На одном из столов лежало какое-то полуразобранное приспособление, которым, по всей видимости, Портрат и занимался в момент прихода делегации с больным.

— Занавеску задерни! — распорядился Портрат, повелительно махнув рукой на свободный стол: положите, мол, туда.

Он не спеша подошел к Барату и уставился на его ногу. Остальные столпились за его спиной, шумно сопя и подталкивая друг друга локтями.

Портрат остановился, заложил руки за спину и, подняв голову к потолку, застыл.

— Чего стал? — заинтересованно спросил Брамур.

— Жду! — рявкнул лекарь. — Когда вы все отсюда уберетесь! Ввалились, принесли неведомо что, наследили, занавеску чуть не сорвали! Вы что, тут поселиться решили?

— Дык интересно же! — нерешительно сказал Брамур.

— Вон! — заревел Портрат.

Топот множества ног выметающихся из пещерки карликов послужил ему ответом.

Портрат снял куртку, повесил ее на спинку стула, прошел к чаше, тщательно вымыл руки. Все это он делал не спеша, обстоятельно.

— Ты, парень, сбрую свою сними. Поди, неудобно в ней лежать. Снимай-снимай! Не пропадет! У меня ничего никогда не пропадает, — прогудел он, обращаясь к Барату.

Морщась от боли, Барат зашевелился, расстегивая ременные пряжки на груди. Портрат подошел к нему и наклонился над распухшей ногой. что-то пробормотал. Одной рукой взялся за ступню, второй за голень.

— Как у тебя с голосом? — неожиданно поинтересовался он, обращаясь к Барату.

— Что? — не понял Барат.

Портрат, крепко ухватившись за ступню и голень, неожиданно и сильно дернул.

От резкой и сильной боли Барат заорал.

— А ничего голос! — отметил Портрат. — Сильный и громкий. Ну, все-все! Больше дергать не буду. Теперь не будет так болеть.

— Ты что, хрыч старый, зарезал там его? — раздался из-за занавески голос Брамура.

— Рано его еще резать! — откликнулся Портрат. — Пусть еще погуляет, жирку накопит.

Хохот снаружи послужил свидетельством его остроумия.

Портрат открыл один из каменных сундуков и начал вынимать из него какие-то предметы, выставляя их на стол. Боль и вправду стала спадать, но лодыжка распухла и покраснела. Вот местный лекарь достал какой-то горшочек и начал рассматривать его на свет. Барат удивленно сморгнул. Горшочек-то прозрачный! Портрат заметил его удивленное выражение и хитро усмехнулся:

— Что, раньше не видел?

— Нет, — мотнул головой Барат. — Как вы смогли сделать прозрачный горшочек? Выточили из цельного горного хрусталя?

— Это парень, не хрусталь. Деревня! Это новомодное изобретение нашего Подгорного народа, стекло называется! Кварц, ну и еще кое-какие добавки. Да что я тебе объясняю? Ты, поди, и слова-то такого не знаешь!

Это прозвучало обидно. Ну не знал Барат такого слова, ну и что? Тем временем Портрат снял плотно пригнанную крышку и, засунув в горшочек толстый палец, зачерпнул приличный кусок мази.

— Не дергайся! — благодушно пробасил он. — Я тебе сейчас лапу смажу. Мазь боль и опухоль снимет. Еще побегаешь, шишки об потолки набьешь.

— Почему набью? — не понял Барат, прислушиваясь к ощущениям в ноге.

— Да потому что на таких, как ты, наши потолки не рассчитаны! — захохотал Портрат. — А ты к этому непривычный.

— Эй! Лекарь, ну что там? — донеслось из-за занавески.

— Вам что, горном задницы припекло? — свирепо отозвался Портрат. — Куда вы торопитесь? Материал хрупкий, надо не спеша, вдумчиво лечить.

— Нужно, раз спрашиваю! — сварливо отозвался голос Тархрета.

— Ладно, — махнул рукой Портрат. — Забирайте его, торопыги! Сейчас наложу повязку, чтобы нога не двигалась. Только несите осторожно! Ему надо пару дней поваляться в кровати.