Дурочка - [17]

Шрифт
Интервал

Ганна глядела в небо. Светили звезды.

На звездном небе, как на бахче, лежала большая желтая луна – пахла дыней.

16

Утром Канарейка стала будить мужа:

– Вылезай! Уже солнце встало!

Он молчал. Полезла сама в шалаш.

А он мертвый лежит, неподвижный. Заголосила.

Нарядила его в белую рубаху.

Положила его на зеленую траву.

Лежал на траве, будто спал.

– Ваня! – позвала. – Проснись!

Голубой полевой цветок сорвала, вложила ему в руки – вместо свечки.

Ганну разбудила:

– Батька наш умер. Поехали хоронить!

Вместе с Ганной на повозку его погрузили, повезли.

– Говорила ему вчера: Ваня, выпей! Пей, чтобы зараза не прилипла! – сказала Канарейка. – Не послушал меня. – Заплакала.

У села на горе кордон из мужиков с берданками на конях стоял.

Закричали издали:

– Эй, Канарейки! Поворачивай обратно! Не то стрелять будем! Говорили вам вчера: не вези в село заразу!

– Не заразу везу. Мужа своего!

– А что с ним?

– Да помер!

– Вчера еще живой был, – не поверили. – От чего же помер-то? От холеры?

– Не знаю, – сказала и поехала себе потихоньку в гору. – Может, и от холеры.

– Стой! Куды поехала? Не пускай ее, ребяты! – заорал мужик с черной бородой. – Она же смерть нам всем везет! Гони ее, м…у холерную!

Выстрелил. Пуля в плечо Канарейке попала.

– Ах, убивец! – закричала, поводья выпустила.

Мужик с бородой на коне налетел. Глаза от бешенства кровью налиты – и у него, и у коня.

– Поворачивай обратно! – гаркнул.

Ганна поводья схватила, развернула повозку.

Мужик верблюда плетью огрел:

– Пошел! Пошел, сатана!

Полетели во весь дух.

Мужики на конях – за ними. Всю дорогу до моста их гнали.

Переехала мост Ганна.

Мужики у моста остановились. На берегу бочку со смолой нашли, на мосту разбили. Подожгли мост.

Смотрели, как разгорается.

– Не вернешься теперь, Канарейка! – через реку закричали. – Конец тебе, холера!

17

Платье кровью намокло.

Ганна платок с головы сняла, рану платком перевязала. Перетащила Канарейку в шалаш.

Та лежала, молчала: в лице ни кровинки. Потом глаза открыла, Ганну увидела, бескровными губами прошептала:

– Видно, он мне главную жилу жизни перебил, – сказала. – Чахну. Прости нас, доню. Позвали тебя к себе, да бросили…

Платок кровью набух.

Ганна перевязывать стала, руки трясутся.

Канарейка приподнялась:

– Там за обрывом – брод. Как умру, уходи отсюда. Видели они тебя. Сулеймена себе возьми. Твой он теперь. – Откинулась, с тоской сказала: – Эх, по-людски похоронить Ваню хотела…

Ганна лопату взяла.

Канарейка глаза в глаза Ганне посмотрела.

– Шире могилу копай, – сказала, – на двоих. Пойдем волю искать на том свете…

18

Верблюд сидел у могилы, не понимал.

Уже ночь настала. Потянула Ганна его за поводья: пойдем. Отвернул от нее голову. Не встал.

Бросила поводья. Пошла к броду.

Оглянулась.

Сулеймен сидел неподвижно, лебединую шею выгнув.

Ганна разделась, подняла одежду над головой, вошла в воду.

19

Обхватила ее Ахтуба руками сильными, будто ждала, потащила за собой. Прогнулась Ганна, как ивовый прут, вырвалась из рук.

Тогда Ахтуба песок из-под ног Ганны уносить стала. Покачнулась Ганна, за корягу схватилась, выстояла.

Пошла потихоньку дальше.

Ахтуба тоже притихла, плескалась об ее бок, будто об лодку, нежно о чем-то журчала.

Звезды в темной воде отражались.

Медленно, будто по звездному небу, шла по реке Ганна, разводя перед собой звезды руками: отгребала их, чтобы не поранить.

До середины реки дошла и – будто заманила ее Ахтуба в ловушку – ухнула вдруг в яму с головой. Бросила Ганна одежду, забила руками, выплывая. Ахтуба не дала ей плыть, скрутила ее, как зверя, закрутила в воронку.

Вынырнула Ганна, хотела ухватиться за стремительно плывущее на нее, выдернутое откуда-то с корнем дерево – не успела: дерево ударило ее, опрокинуло, оглушило.

Последнее, что услышала Ганна, – звон колокольчиков. Будто звезды бубенчиками в небе звенели. Поглядела на небо Ганна и пошла на дно.

Кто-то ее, за ноги схватив, туда тащил – сильными, страстными руками.

20

На берегу реки у потухшего костра рыбаки спали.

Вдруг услышали звон над рекой, повскакали.

То рыбацкие колокольцы колотились на лесках донок. Зазвенели, грянули разом – и затихли.

– Что это было? – спросил чубатый парень.

– Осетр проплыл, хвостом задел, – ответил Петр Рыбаков, жилистый мужичок в драной фуфаечке, обернулся, закричал остальным: – Иван да Яков! Айда на лодки! Сети выберем! Осетр прямо в них пошел!

Доставали сети.

– Тяжеленный мужик! – Петр в темноте сказал. – С человека будет!

Вытащили на берег, у костра развернули.

В сетях, вся в серебряной чешуе, как большая рыба, Ганна лежала, на рыбаков смотрела.

– Русалочка! – ахнул Чубатый. – Ребята, мы русалку поймали!

21

Подошли с опаской. Стали разглядывать Ганну.

– Дышит ли? Может, утопленница?

Отодвинулась Ганна, закрылась руками.

– Гляди-ка! Русалка, а застыдилась! Закрывается!

– Прятать ей нечего. Девчонка еще…

– А хороша собой русалочка! Красавицей будет, когда вырастет!

Чубатый подошел:

– Расступись, – сказал, курткой рыбацкой Ганну накрыл, на руки взял. – Замерзла? – спросил.

Ганна молчала, только прижалась к нему сильнее.

– Смотри, Андрей, защекотает она тебя до смерти, – сказал Чубатому Петр. – Уснешь, утащит тебя к себе под корягу, в русалочий дом…


Еще от автора Светлана Владимировна Василенко
Маша минус Вася, или Новый матриархат: [сборник]

Наконец-то! Современные женщины могут всё! То, о чем их предшественницы даже и мечтать не могли. Они догнали мужчин в правах, перегнали в достижениях, да и вообще способны заменить их на всех фронтах. И встает такой вопрос: а зачем? Неужели мужчины теперь совершенно не нужны — и если убрать гипотетического Васю из жизни гипотетической Маши, то трагедии, как в былые времена, уже не случится? Собранные под этой обложкой рассказы дают ответы на столь непростые вопросы. Пусть иногда и в весьма провокационной манере…


Город за колючей проволокой

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».