Дурочка (Ожидание гусеницы) - [7]
Лукреция ничего не поняла, поэтому поспешно встала, налила из чайника с веточками горячую желтую жидкость и подвинула чашку к профессору.
— Я говорю, нет же, он знает, что красив, он кокетничает! — возбудился Ционовский, — И тут понимаю, что девочка права! Эта фраза на слух, без визуального восприятия звучит двояко, и ребенок сразу нашел другой вариант! «Неужели я в чем-то некрасив?» А? Или так: «Я знаю, что хоть немного, но красив».
— Поняла! — с облегчением улыбнулась хозяйка. — Я тоже в такое влипала с Лайкой. Если ее спрашивали: «Не хочешь яблочка?», она говорила «да», в смысле, что совсем не хочет, а ей уже… яблоко давали, — сбилась Лукреция.
После таких объяснений Ционовский сник, и некоторое время — только его тяжелое дыхание и тихий шепот Аглаи, и шум ветра в высоких соснах. Потом профессор пошевелился, отхлебнул чай и, совсем обессилев после своего возбужденного объяснения, тихо заговорил:
— Я пришел поделиться своими соображениями на прощание. Я много читал об аутизме. Как вы уже сами поняли, ваша дочь — дурочка.
— Что?.. — опешила Лукреция.
— Дурочка, — проникновенно произнес Ционовский. — Вариант умственно отсталого деревенского дурачка, не сознающего стыда и притворства. Она контактна, частично обучаема, сама себя обслуживает, но требует присмотра и никогда не сможет вникнуть в суть некоторых вещей. Последний год я всерьез стал задумываться, а нужны ли человечеству эти вещи? Знаете, почему?
— Нет… — замотала головой Лукреция, стараясь подавить в себе раздражение после «дурочки».
— Сколько открытий я мог бы сделать, отстранившись полностью от некоторых жизненных необходимостей и навязанных условностей! — мечтательно заметил он. — Ваша дочь обязательно талантлива, но в чем-то одном, поэтому остальные способности атрофированы. Невероятно талантлива, только это еще не проявилось, она еще… даже не куколка. Кстати! — встрепенулся профессор, — сказал о куколке и вспомнил… Вашей дочери нравится убивать. — Он помолчал, рассматривая что-то в саду, и опять встрепенулся: — Да, вспомнил — вы ведь работали в органах, если не ошибаюсь?
— А это здесь при чем? — вздрогнула Лукреция.
— Это ни при чем, это я о своем хотел… Вдруг стало казаться, что за мной следят. Странно, да? Когда был молод, часто говорил лишнее, но как-то списалось. А сейчас стал слышать шаги в доме, как будто кто-то ищет чего. Иногда слышу тихие разговоры, иногда гости двигают мебель. Хотел узнать, новые органы безопасности также повально следят за известными евреями, как и раньше?
Заметив растерянный взгляд Лукреции, Ционовский вздохнул:
— Ну, это я так, это уже не важно. Извините.
Он с трудом встал, несколько секунд устанавливал центр тяжести в перекосившемся теле, потом отпустил спинку кресла и осторожно двинулся к ступенькам. И — не поворачиваясь:
— Пусть Аглая меня проводит. Это ненадолго, я сделаю ей подарок.
Лукреция повесила Аглае на шею медальон с часиками, еще раз убедилась, что дочь правильно запомнила расположение большой и маленькой стрелки, когда нужно возвратиться домой, и смотрела потом из окна столовой, как дочка со стариком идут сквозь прореху в покосившемся заборе на участок Ционовского. Сам дом был ей не виден, но она помнила его — огромный, с причудливыми выступами и балконами, просто мечта привидений. Помнила и небольшую пристройку, снаружи похожую на сарай, в которую старик переселился лет пять назад, не в силах больше одолевать высокую лестницу с резными перилами.
Парочка передвигалась медленно. Профессор не опирался на плечо Аглаи, как это делала она сама три года назад, подвернув ногу и используя потом дочь вместо костыля. Он просто позволял ей поддерживать себя под руку, пару раз убрал перед Лайкой мешавшие проходить ветки сирени, и Лукреция сразу простила ему «дурочку» и это идиотское «нравится убивать». Она вспомнила почему-то, как Лайка до тринадцати лет могла на уроке в присутствии Ционовского присесть тут же, рядом со столом по-большому, и профессор каждый раз спокойно потом переходил с ней в другую комнату, отмахиваясь от панических извинений матери: — «Ерунда, мы заигрались в слова, девочка просто забылась и не успела добежать до клозэта .
Лукреция вдруг подумала, что Ционовский при большом размере тела (раньше он был тучен и вальяжен) совершенно не мешал своим присутствием. Уже через несколько минут после появления профессор странным образом становился незаметен в доме как родной старый шкаф, и — никаких советов, назиданий, замечаний. Проводил с Лайкой по пять часов подряд, и никогда ей не было так спокойно за дочь, как в эти пять часов по четвергам. С чего, спрашивается, он сегодня завелся?
Лайка опоздала на двенадцать минут, это было нормально, она частенько отвлекалась на всякую живность в траве и на деревьях, или на игры ветра с мелким мусором, и тогда застывала в созерцательном ступоре минут на десять. Дочка вбежала в дом и испугала Лукрецию. Такое выражение ее лица она видела только раз, когда Лайка обнаружила на трусиках кровь и пришла показать матери. Не испуг, не отвращение, а странное озарение было в лице дочери, как после познавательного шока.
Евфросиния Куличок, или Фло, как зовут ее друзья и близкие, — врач-психиатр. Когда-то у нее был бурный роман с коллегой Кириллом Ланским. Потом Кира уехал из Москвы, а вскоре Фло узнала, что ее возлюбленный скончался. Но спустя несколько лет Евфросиния вновь встречается с Кириллом. А после общения с одним из его пациентов Фло узнает страшную тайну: Ланский, оказывается, заключил с ним договор Смерти. Бывший ученый когда-то занимался сверхсекретными разработками, за которые кое-кто готов отвалить астрономическую сумму.
Разрушитель женских сердец, красавец-офицер военной разведки предпочитает жен высокопоставленных чиновников. Расследуя случаи самоубийств женщин в возрасте, старший лейтенант Ева Курганова, агент федеральной службы безопасности, выходит на любовника-разведчика и уничтожает его. Гений-самоучка изобретает самонаводящееся на цвет и звук оружие, студент-журналист пишет о похоронах собак и крокодила, японский дипломат получает взятку.Смешной и страшный криминальный роман о сильных женщинах и беззащитных мужчинах.
Поистине, для Евы Кургановой, начальника одного из секретных отделов ФСБ, настали черные дни! Ее подчиненные, работающие над делом о происхождении миллиардов фальшивых долларов, получают приказы от таинственного заказчика на уничтожение своих коллег. И, наконец, Ева получает заказ на устранение… самой себя. Но никто и ничто не помешает ее стремлению разобраться в этом деле. В ходе расследования Ева сталкивается с мистической историей двух девушек, которым несколько лет назад в руки попала очень ценная вещь.
Аналитик и модель «Плейбоя», снайпер и просто красивая женщина – суперагент Ева Курганова на этот раз столкнулась с делом, в котором все было поставлено с ног на голову… Бесследно исчез агент, пришедший на секретное задание в Театр оперы и балета. При нем были материалы секретных разработок нового стратегического оружия. Совершенно точно одно – он не покидал здание театра. К исчезновению агента явно причастна служащая костюмерного цеха Надежда Булочкина. Она точно что-то знает, но готова говорить толькос Евой Кургановой.
Сексуально притягательная и профессионально недосягаемая следователь отдела убийств Ева Курганова пытается победить зло в одиночку. Расследуя дело о порнофильмах с участием вампиров, Ева обнаруживает, что кровавые убийства девушек в этих фильмах были отнюдь не киношным трюком. А тот факт, что из тюрьмы готовят побег киллеру номер один, приводит ее в ярость. На минуты опережая липовый побег, Ева решает сама вершить правосудие…
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.
В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.
Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.