Дурочка (Ожидание гусеницы) - [40]

Раков в это время сидел в машине рыжего и лихорадочно обдумывал варианты использования ситуации в свою пользу, или хотя бы не во вред — нужно было срочно решать, как поступить с пистолетом. Будь Раков простым обывателем, решение далось бы легче. Но как человек военный и, что особенно усугубляло сейчас его положение — с крестьянскими корнями и бедностью в придачу, Антон опять вынужден был делать выбор между дисциплиной и возможностью личной выгоды. И этой холодной весенней ночью, сидя в машине с покойником, лейтенант решил немножко схитрить, переложив ответственность за свое решение на старшего по званию.

Он вернулся на участок Ционовского совершенно вымотанный. При попытке поднять тело Санитара упал. Лукреция взяла фонарь и привезла из сарая тачку. Втроем они загрузили в нее труп и повезли к воротам. Решено было в машине положить Санитара сзади, вроде как он прилег отдохнуть.

Когда это, наконец, удалось сделать, Лукреция села за руль, Туся — рядом с нею. Отдышавшись, они обговорили план действий — Туся останется с Лайкой, Смирновская вывезет Санитара. Раков все не шел к машине с телом рыжего. Стоял впереди на дороге и смотрел на них, пока Лукреция не мигнула фарами. Тогда он решительно направился к ней, открыл дверцу и наклонился, чтобы быть лицом к лицу.

— Вы должны попросить у меня прощения, — тихо сказал Раков.

Лукреция и бровью не повела, а Таисия застыла с открытым ртом.

Лейтенант стоял, наклонившись, и ждал. Лукреция с досадой выдохнула:

— За что? Нашел время!..

— Вы должны извиниться за рукоприкладство и подозрение в краже наградного пистолета своего отца. Вы прекрасно знаете, что я этого не делал.

— Ты там жил! И должен был отвечать за сохранность вещей, — раздраженно объяснила Смирновская.

— Значит, извиняться не будете? — пошел на вторую попытку Раков.

Таисия наклонилась, чтобы лейтенант ее видел, и тоном строгой учительницы младших классов медленно продекламировала:

— Сейчас не время обсуждать проступки, и кому просить за них прощения. Давай разберемся с трупами, раз уж мы по твоей инициативе их выволокли и погрузили.

— Такое чувство, что он опять собирается шантажировать меня! — возмущенно заявила Лукреция, стукнув по рулю. — Мальчик, ты ничего не путаешь? Это тебе выгодно вывезти с места преступления тело, чтобы его не нашли на даче тещи! А почему выгодно, помнишь? Потому что ты два дня назад показательно избил это тело на глазах соседей и участкового! Спасибо, что журналистов не пригласил!

— Пожалуйста… — пробормотал Раков, еле держась на ногах.

— Он еще издевается! А ведь я сейчас преступаю закон, чтобы помочь тебе. И это ты должен просить у меня прощения за свои безответственные действия! Только подумай!.. — повернулась она к Тусе, — Оперативник Федеральной службы!.. с военной подготовкой не может бесшумно завалить в засаде квартирного вора! — возмущенно закончила Лукреция, решив этим выступлением судьбу наградного пистолета своего отца.

— Не нравится мне лейтенант, — заметила Туся, когда Раков сел в автомобиль и уехал. — Странный он какой-то. Куда Санитара повезем?

— Я одна… — Лукреция после своих нотаций иссякла и еле ворочала языком. — Куда-нибудь… Вернусь на попутке. Думаешь, Флигель позвонит, чтобы меня остановили с трупом в машине?

— Если бы знал наверняка, что Санитар убит… — задумчиво проговорила Туся, — может и позвонил бы. Он же не дурак — признаков убийства нет, а вероятность сердечного приступа велика. Нет, Луша, этот мальчик пока еще верит в тебя, а когда захочет избавиться, хорошенько подготовится, чтобы — наверняка. Но я на всякий случай прокачусь за тобой на «волге».

— Исключено. Останешься с Лайкой.

— Тут ты мне не указ. Она тоже теперь при муже. Сегодня твоей попуткой буду я. 

Венера Боттичелли

Женщины вернулись в начале седьмого утра. В доме было подозрительно тихо. Лукреция пошла в комнату Лайки, а Туся — в комнату для гостей. Столовая, спальня Лукреции, комната Туси… Везде — пусто.

— Какие будут версии? — спросила Лукреция. — Я так устала, что даже волноваться не получается.

— Пока никаких. Нужно побыстрей скинуть одежду и помыться.

Они побрели к ванной комнате. В дверях застряли, не сразу разобрав, что свалено в ванне. Туся потом, в постели, с компрессом на голове сказала, что ясно видела части человеческих тел — руки, ноги, головы, а поверх этой «расчлененки» — желтые распущенные волосы, закрывшие золотой тиной всю поверхность воды. Поэтому и свалилась в обмороке, чего с нею не случалось с юности.

— А я сразу поняла, что они живые, — делилась своими ощущениями Лукреция. — Только никак не могла понять, кто сверху.

Версия Аглаи во время позднего завтрака:

— Мы лежали в теплой воде и спали. Потому что Антон Макарович пришел совсем больной, я набрала ему ванну, а он в ней заснул. Тогда я тоже легла рядом, а он даже не проснулся.

Раков (за столом, набивая рот едой):

— Секса не было, честное слово.

Лукреция (насмешливо):

— И почему же его не было?

Аглая (уверенно):

— Потому что я не хочу.

Луреция (с пристрастием):

— В десять лет очень хотела, а теперь не хочешь?

Аглая (после долгого раздумья):

— Потому что люблю. А тогда я никого не любила. Я тогда резала себя бритвой и волосы выдергивала, а ты меня извиняла.