Дурные намерения - [8]

Виктор ткнул в Мишу пальцем:

— «Гэмблер» не играет на интерес. «Гэмблер» либо забирает всё, либо остаётся ни с чем. Давай на десять тонн для разминки, как тебе!? В этом городишке нет забегаловок с бильярдом. Я бильярд, блин, искал целый день не для того, чтобы играть на интерес. Так что скажешь? Ты в игре? Или освобождаешь стол для того, кто хочет быть в игре?

Мишу позабавила бравада старика и он ответил:

— Что ж, тогда первое правило от «сынка»: если хочешь проверить кривой ли кий, надо не по столу его катать, а поставить бампером на пол, наклонить наклейкой к себе и смотреть на кий, поворачивая его вокруг своей оси.

Миша показал, как это делается.

— Это точно!? — переспросил Виктор, повторив то, что показал ему Миша.

— Всё ещё хочешь поставить на игру десять тонн? — вопросом на вопрос ответил Михаил.

— А, хочу, — с вызовом ответил Виктор. — Разбивай.

— Итак, у нас классическая «Восьмёрка», последний шар заказной? — уточнил Миша.

— Да, зачем усложнять, — согласился Виктор.

Миша разбил пирамиду, забив цельный шар в лузу.

— Хорошо, что мы играем в пул, а не в русский бильярд, — сказал Виктор.

— Почему это? — спросил Миша и забил ещё один цельный шар. — Потому что он легче?

— Нет, — ответил Виктор. — Потому что он ярче.

Следующий шар Миша не забил.

— Мои цельные, — сообщил он.

— Окей, — ответил Виктор.

Он долго прицеливался, пока, наконец, не закатил полосатый шар в лузу. Разогнувшись, он посмотрел на Мишу взглядом, в котором читалось: «Видишь, я тоже так могу».

— В пуле всё ярче, — продолжал он. — И шары цветные, и «дураки» забавные и всякие там «джампы», «накаты», «откаты». Игра в пул происходит так: «БАМ! БАМ! БАМ!», понимаешь!? Тогда как в русском бильярде надо много думать, ходить вокруг стола, соображать. Потом ударить по битку и не попасть в лузу, потому что луза, сука, на каких-то сраных четыре миллиметра шире, чем шар!

Виктор наклонился над столом и, вопреки своим словам, долго думал, что же ему ударить, после чего закатил ещё один полосатый шар. Он разогнулся с видом победителя.

— Это интересней, понимаешь. Это оживляет процесс. Это не делает игру унылой, а бильярд, в конце концов, игра. И так во многом. Сравни русское кино и Голливуд. В русском кино есть идея, есть какой-то сложный посыл, над которым надо много думать. Это порой увлекательно, а порой уныло. В американских же фильмах «БАХ!», «ТРАХ!», взрывы, погони, перестрелки. Поэтому эти фильмы так нравятся детишкам, — Виктор потёр покрасневшие, то ли от алкоголя, то ли от недосыпа, глаза. — Когда надо думать над американским кино, процесс оживляют действием, а когда снимают русский «бах» и «трах» получается пародия. Почему так?

Над следующим шаром Виктор не думал и промазал.

— И почему так? — спросил Миша.

— Да потому что у нас всё делают с серьёзной миной. У нас даже бильярд с серьёзной миной. У нас так напряжённо думают, что аж сосудик на кончике лопается. На западе же, если есть идея, потенциально хорошая идея, её реализовывают с песнями и плясками, и вливанием огромного количества бабла, которое принесёт ещё большее бабло. У нас, пока подумают, куда это бабло потратить, его распилят по карманам всех заинтересованных.

Пока Виктор рассуждал, Миша забил ещё два цельных шара, и промазал по третьему.

— Блэк Джек и шлюхи? — уточнил он, когда его шар не достиг лузы.

— Именно так, сынок. Блэк Джек и шлюхи.

Виктор резко ударил по битку, не забив ни одного своего шара, но поменяв расположение большей части шаров на столе. Разогнувшись, он сказал:

— Я не русофоб. Я был в Америке много раз. Нет там американской мечты, нет спасателей Малибу. И даже на Беверли Хиллс, сверни с центральной дороги и увидишь бомжей, торгующих беляшами из дворовых кошек за три пятьдесят. Там продают дерьмо, покрывают его позолотой и убеждают тебя в том, что это золото. Наше же дерьмо покрывают позолотой и виновато заявляют, что это дерьмо, покрытое позолотой. Такой маркетинг.

Миша забил ещё один свой шар и промазал по следующему.

— Твой ход, — сказал он.

— М-да.

На этот раз Виктор думал дольше, но ударил точнее.

— За это надо выпить, — он налил себе рома и выпил стопку. — Знаешь, сколько в Америке стоит булка белого хлеба?

— Просвети меня, — ответил Миша.

— Девяносто шесть рублей! Полтора бакса! Грёбанная булка грёбанного белого хлеба стоит почти сто рублей! Ты можешь в это поверить? Это при том, что мы считаем, что там цены ниже. Да хер там!

Виктор наклонился и аккуратно забил ещё один шар в лузу.

— И за этого круглого ублюдка я тоже выпью.

Он налил себе ещё рома, чокнулся о протянутую Мишей бутылку пива и подошёл к столу.

— Когда подняли «железный занавес», мы всей страной считали, что Америка — это бриллиант. На самом деле всё это фуфло нам гонит Голливуд. Америка это гнилое яблоко. Но принцип работы там намного лучше принципа работы здесь. В России нам закручивают гайки, выламывают руки. Мы все лютые противники капитализма, забывая, что деньги делают деньги. Парадоксально, да!? Мы хотим быть богатыми, выступаем против капитала, а сами этот капитал шхерим. Причём за границей. Да вся власть в деньгах! Сильнее власти денег только абсолютная власть, когда народ под сапогом тоталитаризма слеп и глух. Только это ещё хуже.