Дурнушка - [14]

— Прости, — пробормотал он, стараясь отогнать непрошеные мысли. — Уверен, что вы со всем справитесь. Скажи, а когда ты примешься за новый перевод? Ты уже подобрала комнату для занятий?

Роналд уцепился за эту мысль, как утопающий за соломинку. Когда Дорин займется работой, все опять пойдет по-старому. Уйдут в небытие изысканные наряды, подчеркивающие все изгибы фигуры, вновь вернутся бесформенные свитера, мешковатые юбки и брюки, и он наконец-то обретет спокойствие. Его больше не будет преследовать желание почувствовать шелковистость ее кожи, узнать вкус полных губ, исследовать каждый дюйм восхитительного тела.

Представив эту соблазнительную картину, Роналд почувствовал, как по телу прокатилась горячая волна желания и замерла где-то внизу живота.

— Нет, мы с миссис Симпсон запрятали подальше коробки с моими вещами. К тому же я связалась с агентством, которое поставляет мне заказы, и поставила их в известность, что пока повременю браться за новые переводы. Я хочу уделить больше времени дому и быть тебе хорошей женой.

Быть хорошей женой! Она это серьезно? Робкий взгляд из-под полуопущенных ресниц лучше слов убеждал в невинности ее намерений. Пожалуй, он становится чересчур подозрительным: Дорин не собирается ни соблазнять его, ни обманывать, ни издеваться над ним.

— Мои обязанности в качестве жены состоят в ведении домашнего хозяйства и организации твоей общественной жизни. Правда, для этого у меня недостаточно опыта. Однако я собираюсь всему научиться и стать настоящей светской дамой и достойной супругой миллионера. Мне кажется, что сейчас нам следовало бы почаще появляться на людях вдвоем, как и полагается молодоженам. Конечно, наш брак не совсем обычен, но ведь посторонним об этом неизвестно, поэтому нам придется проводить много времени вместе. Еще пудинга? — предложила она с мягкой улыбкой.

— Нет, спасибо.

Роналд отрицательно покачал головой. А Дорин положила себе на тарелку щедрый кусок черничного пирога, украсив его сверху взбитыми сливками.

Проводить много времени вместе? А из-за чего, собственно, сегодня он целый день проторчал в офисе? Чтобы избавиться от желания затащить в постель собственную жену! Ситуация все больше напоминала фарс, и пришла пора положить этому конец.

— Дорри, думаю, нам стоит серьезно поговорить. — Голос Роналда звучал хрипло. — Мы оба знаем, чего хотели получить от нашего брака — надежное партнерство и семейный бизнес, ни больше ни меньше. Для тебя это значит хороший дом, возможность делать карьеру, а также самостоятельно вести хозяйство без чуткого руководства отца или миссис Пимм. У меня же появилась жена, чтобы сдерживать толпы дам, желающих броситься в мои объятия, рассчитывая на хорошее вознаграждение. Эти гарпии уже в печенках у меня сидят! Собственно, любая женщина моложе пятидесяти вызывает у меня рвотный рефлекс.

— Ой! — Дорин широко распахнула глаза и отложила вилку. — Но мне еще далеко до пятидесяти!

— Ну, естественно. Но ты и не женщина.

— Как это?

Ее густые ресницы затрепетали. Розовым язычком она машинально слизнула остатки сливок с уголка рта.

Роналд вздрогнул — вечно он сам создает себе проблемы! — и проговорил в отчаянии:

— Я имел ввиду, что никогда не воспринимал тебя как женщину. Для меня ты была лишь умницей Дорри, с которой в отличие от других женщин приятно провести время, которая не требует постоянного мужского внимания и восхищения. Ты никогда, — тут он понизил голос, — не бросала на меня двусмысленных взглядов, не спрашивала, идет ли тебе эта помада, не раскидывала по дому соблазнительные детали туалета…

Зачем, черт побери, он привел этот пример сейчас, когда видно, что некоторые из них вообще на ней отсутствуют? Надо собраться, а то ситуация стремительно выходит из-под его контроля.

— Я хочу сказать, что всегда думал о тебе, как о младшей сестренке.

— Когда вообще думал, — с обидой заметила она.

Черт побери, он совсем не хотел сделать ей больно. Ну конечно, он часто думал об этой мышке, живущей в башне из слоновой кости и грызущей свои книжки. Такой непохожей на всех этих блестящих и изысканных дам, наполнявших его жизнь. Но в данный момент его жена меньше всего напоминала забавную серенькую зверушку.

— Конечно, я думал о тебе. В конце концов мы знаем друг друга всю жизнь. Я помню, как ты росла, как переживала из-за оценок, как возилась со своими морскими свинками… — Роналд испугался, что она решит, будто всегда была для него лишь деталью из личной жизни делового партнера, и поспешил добавить: — Когда я узнал о смерти твоей матери, которую ты не видела много лет, моим первым желанием было успокоить, утешить тебя.

— Ты был очень добр.

На глаза Дорин навернулись слезы. Она помнила, как он обнял ее тогда, каждое сказанное им слово. Именно в тот момент Дорин полюбила его — неосмысленные чувства, хранимые ото всех в тайне, переросли в нечто более глубокое.

— Да, наверное, — произнес Роналд недовольно. — Я не напрашиваюсь на комплименты, а просто напоминаю, что думал о тебе, как о сестренке. Без каких-либо сексуальных желаний. Мы знаем, чего хотим от этого брака, и секс явно не входил и по-прежнему не входит в наши планы.