Дурная кровь - [5]

Бере улыбнулся: двадцать лет назад, в ту прекрасную пору, когда он сам был студентом этого университета и сидел на лекциях профессора Тираниуса Блатхорна, этот почтенный преп говорил то же самое, слово в слово. И такая вдруг ностальгия охватила Бере, что аж плакать захотелось…

— … Рейно Больдвинг, первый из правителей династии, согласно Раберранским хроникам, был изгоем из своей семьи: он был виновен в смерти своего младшего брата, которого убил во время пьяной ссоры, — продолжал вещать Блатхорн (он всегда читал свои лекции с полузакрытыми глазами и сложив руки на груди крестом). — Великий Круг знающих Ванагрима судил принца и приговорил его к вечному изгнанию из страны. Изгнанный ванагримской элитой Рейно со своей дружиной отправился на юг, на Барийскую низменность, в ту пору населенную дикими племенами язычников. Ему удалось привлечь на свою сторону некоторых местных вождей, и с их помощью Рейно утвердился сначала на севере Барии и построил там крепость, название которой на древнем ванагримском наречии звучало как Дуардалайн, Замок Каменных Голов. Здесь он пополнил свою дружину наемниками из числа барийцев и клангов, жителей западного Полесья, весьма искусных охотников и превосходных лучников. Далее, хроники повествуют, что в пятый год своего присутствия в Барии, что соответствует 855 году по нашему летоисчислению, Рейно с войском в две тысячи копий двинулся на юг, к Лоландским озерам. Его цель была очевидна — Рейно намеревался достичь древней столицы Барии, города Хорм и провозгласить себя там королем Барийским. И вот с этого момента мы находим в Раберранских хрониках странные противоречия, словно их писали разные люди, располагавшие различной информацией.

Чтобы проследить эти противоречия, давайте обратимся к таблице номер шестнадцать. Читаем: «Рейно, подойдя к стенам Хорма, выслал вперед двенадцать разведчиков, дабы они пробрались в город и узнали, что там происходит, но разведчики не вернулись. Тогда Рейно послал еще шесть разведчиков с приказом найти исчезнувших сотоварищей, но и эти воины не возвратились обратно. Велик был гнев Рейно: обратился он к магам, дабы использовали они мантэ, чтобы выяснить, что случилось с его воинами». Итак, мы впервые встречаемся с упоминанием о загадочной магической практике «Мантэ», которой владели ванагримские чародеи. Однако читаем дальше, на таблице номер двадцать один: «Маги, бывшие с королем, обратились к государю и предложили ему использовать мантэ во имя скорейшей победы над врагами, но король отказался, говоря: „Не хочу пробуждать то, что спит, победу я завоюю мечом своим“.» Налицо разночтение, господа. Не думаю, что это ошибка почтенного мэтра Ванхарта — его перевод безупречен, смею заверить. Позволю себе предположить, что король Рейно опасался применять мантэ, поскольку знал о невероятной силе и опасности этой магической практики, посему вполне возможно, что это обстоятельство в одних редакциях хроник было отмечено, а в других нет…

— Бере! О дьявол, чтоб мне пропасть! Ты ли это?

Маг обернулся. Широко улыбающаяся физиономия, возникшая в его поле зрения, принадлежала Матусу Кигану, когда-то сокурснику и собутыльнику, а ныне — субпрефекту факультета мантики и тавматургии.

— Какими судьбами? — пробасил Киган, хлопая Бере по плечам. — Чертов стервец, я тебя сто лет не видел! Изменился, клянусь всеми богами, сильно изменился. Прямо тебе волчара матерый. Ты откуда?

— Тебе надо объяснять, откуда берутся все люди, Матт?

— Ха-ха-ха, ты все тот же! — Киган просто сиял весь от счастья. — Дьявол, как я рад! Сколько лет мы с тобой не виделись — пятнадцать, семнадцать, больше? С тех пор молоденькие сосны в университетском парке, что мы посадили в день коронации нашего августейшего монарха, уже вымахали в здоровенные деревья. Доходили до меня слухи, что ты одно время на эту темную лошадку Невилля работал, но я думал — так, болтают.

— Ты тоже изменился, Матт, — сказал Бере. — Прямо-таки излучаешь благополучие.

— Господа! — Выглянувший из-за двери аудитории Блатхорн выглядел крайне недовольным. — Вы срываете мне лекцию!

— Пардон, мэтр, — Киган схватил Бере за локоть, потащил по коридору. — Пойдем ко мне на кафедру, поболтаем. У меня там бутылочка отличного миллвейна есть. Нет, я просто счастлив тебя видеть!

— Как твои дела, Матт?

— Отлично, друг мой, просто великолепно! Два года назад я защитил диссертацию и получил должность субпрефекта, теперь вот жду, когда наш почтенный доктор Бальери уйдет на пенсию, и я займу его место… Слушай, а ты ведь пришел сюда не потому, что ностальгия замучила, верно?

— Угадал. Мне Ван Затц нужен.

— Арно? Этот спесивый выскочка? С каких это пор ты стал иметь дело с зазнайками?

— С тех самых, как ищу работу, Матт.

— А-а, понял! — Киган хлопнул себя по лбу. — Это по поводу вакансии на кафедре Ван Затца, верно? Дошли тут до меня слухи, но я почему-то считал, что там все уже решено. Отличный вариант, мой друг. Только боюсь, тебе придется пройти аттестационную комиссию, чтобы подтвердить свою квалификацию. Должность второго лектора — это не шутки!

— Кто говорил о должности второго лектора? — Бере был удивлен. — Ван Затц говорил о месте лаборанта, вот я…