Дурная кровь - [22]

— Это не мое дело, Арно, — Бере решил обойтись без «мэтр». — Я маленький человек, и мне, честно говоря, наплевать, кто там что решил. Ты попросил меня помочь этому парню — я это сделаю.

— Вот и отлично, — Ван Затц подошел к инкрустированному шкафчику на гнутых ножках, извлек из кошеля на поясе ключ, отпер дверцу и достал из шкафчика тубус из черной лаковой кожи. — Вот, возьми. Это копия доклада Вестерика, которую мне доставили сегодня утром. У тебя есть сутки, чтобы все досконально проверить. Завтра, в это же время, готовый доклад должен лежать у меня на столе.

— И вина за любой ляп, который допустит Вестерик во время своего представления Совету, ляжет на меня, не так ли?

— Безусловно. Поэтому сделай так, чтобы ляпов не было.

— Один вопрос, Арно, если позволишь — а что я с этого буду иметь?

— Моя благодарность тебя устроит?

— Вполне. Но есть еще кое-что, о чем я хочу тебя спросить.

— Что именно?

— Расскажи мне, чем занимался Бенедиктус перед своей отставкой.

— Этого я не могу тебе рассказать. Это служебная информация.

— Ага, понятно, — Бере потянулся в кресле, хрустнул сцепленными пальцами рук. — Значит, ты доверяешь мне в одном и не доверяешь в другом?

— В смысле?

— Я так понимаю, редакция доклада нашего нового супергения — твоя работа, верно? Это ты должен проверить его доклад, дать на него свою рецензию и благословить парня. Ты доверяешь эту работу мне. Лестно, очень лестно. Но я, демоны меня забери, так давно не крутился в высших сферах сверхъестествознания, что вполне могу проглядеть в докладе кое-какие моменты, на которые, без сомнения обратят внимание высокоученые господа из Совета. Да-да, Арно, такая вероятность есть, и не надо так на меня смотреть. Я всего лишь неудачник, жалкий наемник, который зарабатывает себе на жизнь, распутывая всякие темные истории, в которых есть магический след. И такому червю ты доверяешь такое важное дело? Весьма неблагоразумно с твоей стороны, почтенный мэтр.

— Ну хорошо, — Ван Затц с плохо скрытой ненавистью посмотрел на Беренсона. — Что тебя интересует?

— Я же сказал: мне интересно, чем занимался старик перед уходом с кафедры.

— Он вбил в свою старую склеротическую башку, что должен выполнить свой долг перед покойным учителем, архивариусом Грегори Ванхартом. Довести до конца его работу.

— То есть, перевести оставшиеся тексты «Раберранских хроник»?

— Именно. По завещанию Ванхарта его библиотека и архивы перешли в собственность университета. Так вот, в архивах Ванхарта оказались черновики переводов сорока шести таблиц «Хроник» — эти переводы сегодня доступны всем и каждому, они есть в нашей библиотеке. А вот переводов еще четырех таблиц в архивах не оказалось. Ванхарт попросту не успел их перевести.

— Погоди-ка, но ведь в «Раберранских хрониках» всего сорок шесть частей! Или я чего-то не знаю?

— Их пятьдесят, Бере. Когда Ванхарт почти закончил возиться с этим древневанагримским дерьмом, профессор де Морней и его шайка гробокопателей отправилась во вторую экспедицию в Барию и обнаружила в Нессе еще четыре таблицы — они были вмурованы в стены подземной крипты под основным святилищем, о существовании которой прежде никто даже не подозревал. Де Морней не стал выламывать их, просто сделал с них копии и отослал Ванхарту. Однако он немного опоздал. Переводы «Хроник» к тому времени сделали Ванхарта знаменитостью — ведь старику удалось восстановить династическую линию правителей Руфии с древнейших времен и доказать, что наш народ пришел в эти края именно из Ванагрима, прародины богов и героев. Король лично наградил его орденом Алмазной Звезды Севера и пожизненной пенсией в пять тысяч гиней за его труды по изучению наследия предков, и у бедняги Ванхарта, который и не мечтал о таком признании, от избытка чувств и монаршьей милости что-то в башке перевернулось. У него начались видения, потом припадки, и король отправил его в отставку, поскольку бедняга не то, что переводить с древневанагримского — говорить по-человечески уже не мог. Так он и мучился почти десять лет, пока не помер в своем поместье, которое в последние годы его жизни превратилось в настоящий сумасшедший дом. Копии этих табличек были в архиве покойного, и Бенедиктус, отыскав их в безднах нашего либрариума, решил их перевести. Заявил мне, что непременно доведет эту работу до конца, чтобы дух Ванхарта, как он выразился, обрел наконец-то покой. А потом и он стал вести себя как-то странно. Короче, дурацкая история. Видимо, у этих «Хроник» свойство сводить с ума всякого, кто пытается в них копаться. Перевода я так и не увидел, Бенедиктус помер, и все это меня теперь мало интересует.

— Интересно. Я не знал, что Ванхарт был безумен.

— Все это случилось почти пятьдесят лет назад и никогда не афишировалось.

— А почему архивы попали в нашу библиотеку всего несколько месяцев назад?

— Потому что доченька Ванхарта решила, что при ее жизни все труды великого батюшки останутся в их доме. После ее смерти внуки Ванхарта поспешили избавиться от легендарного наследия деда. Исполнили, так сказать, его посмертную волю. Все эти горы ветхой исписанной воняющей плесенью и мышами бумаги и пергаментов им были совершенно ни к чему. Их перевезли в университет, попросту свалили в одном из дальних углов библиотеки, и несколько месяцев ими никто не занимался, пока Бенедиктус ни с того, ни с сего не вспомнил о них.