Дурман - [7]

После этих «точнее» и «то есть», хотелось зажмуриться и затопать ногами. Но вместо этого продолжала улыбаться, чувствуя себя при этом какой-то бездушной мегерой и хищницей. Что это за женщина, которая не мечтает родить любимому мужчине ребёнка? Которая всё чего-то ждёт, выгадывает, медлит, находит одну отговорку за другой. Нельзя сказать, что Миша жаждал стать отцом, тем более сейчас, сосредоточенный на собственной карьере, и это, признаться, успокаивало, но расспросы родителей и их многозначительные взгляды, заставляли сомневаться и даже ненавидеть себя за слабохарактерность. Свекровь была более категорична в своём стремлении выяснить истину, чем мама Иры, та хотя бы старалась понять дочь, а вот Валентина Александровна порой доводила своим упорством до белого каления. И все её вопросы были чересчур личными, что свекровь ничуть не смущало. Она хотела знать, когда у неё будет внук. А Ире нечего было ей ответить.

И не надо думать, что она сама о возможном скором рождении ребёнка не размышляла. И не только о ребёнке, а, вообще, о будущем. О своём, об их совместном будущем с Мишей, о том, какая жизнь их ждёт, и какие проблемы могут проявиться. Вся их семейная жизнь и состояла из постоянных размышлений о будущем. Даже в начале отношений они только тем и занимались, что всё планировали. И, возможно, к этому моменту, когда пришло время делать следующий шаг, она устала? Эту мысль Ира старательно от себя гнала, уже не первый месяц, пыталась настроить себя на продолжение, но, признаться, муж ей не слишком в этом помогал. Миша о детях готов был говорить только в присутствии собственных родителей, то есть, он скорее поддакивал матери, улыбался так, будто уже завтра станет счастливым отцом, а все выжидательные взгляды вновь обращались к Ире. Это, если честно, бесило.

Да, она выходила замуж не по великой, страстной, безумной любви. Ира вообще сомневалась, что её муж способен на столь пылкие чувства. Миша был человеком рассудительным, обстоятельным, он все свои эмоции привык анализировать и расписывать, даже если и в уме. И при встрече с ним, эти качества показались Ире привлекательными. Непонятно почему, но ей в двадцать три года захотелось покоя и равновесия. Миша был старше на пять лет, закончил когда-то тот же институт, что и она, сумев после получить работу в солидном издании. Они и познакомились в институте, на семинаре. Ира наблюдала за ним со стороны, за тем, как уверенно он общается со студентами, прислушивалась к тому, о чём он говорил, и совсем не думала, что сможет чем-то привлечь его внимание. Она была одной из многих интересующихся, но они столкнулись взглядами, и с этого всё началось. Миша ухаживал красиво и обстоятельно, соответственно своему характеру, что очень нравилось Ириным родителям. Мама после первого знакомства с новым кавалером дочери призналась, что сейчас спокойна за неё, как никогда. Конечно, Миша не делал глупостей, он всегда был настроен серьёзно. Даже обидеться на него невозможно, потому что он сам никогда гнева или настоящей злости не испытывает, он для всего находит объяснение, даже для странных поступков незнакомых людей, Ира считала это истинно писательской чертой: анализировать всё, даже чудачества, и всему давать объяснения. Ира не могла сказать, что влюбилась в него с первого взгляда, как думал сам Миша, и это было её большим, поистине огромным секретом. Зачем мужу такие подробности, правда? Ему было приятно верить в свою неотразимость и чувственность, а Ира ценила в нём и другие качества, наличие которых помогло ей в своё время принять решение и согласиться стать его женой. Она не теряла голову, не таяла от его поцелуев, но разве это так важно? Она доверила этому человеку свою жизнь, саму себя, потому что верила и верит в его благоразумие и ответственное отношение к их судьбам. И мужа любит. Пусть это пришло не сразу, и не было всепоглощающим, ослепляющим чувством, но от страсти ведь одни проблемы. Она туманит разум, путает ощущения и заставляет тебя забыть об осторожности. Таких проблем не хотелось, хватило одной истории в молодости, когда вот так по глупости доверилась, поверила, а закончилось всё плохо. На момент согласия выйти замуж, для Иры было достаточно того, что Миша хорошо к ней относится. Любовь это в полном смысле слова или нет, никто бы ответа не дал, наверное, даже сам Миша, но они симпатизировали друг другу, имели одинаковые взгляды на многие вещи, они дорожили своими отношениями, Ира, без сомнения, чувствовала нежность к этому мужчине, и поэтому, когда Миша всё-таки сделал ей предложение, сомневалась недолго. Ещё раз взвесила все «за» и «против», решила, что лучшего мужа, каким Миша, наверняка, станет, ей не найти, и согласилась, ощущая душевное успокоение и тепло. Зачем ей омуты, когда на берегу есть такой замечательный мужчина, который и хижину построит, и огонь разведёт, и с голода умереть не даст. И надо сказать, что за два года брака о принятом решении не пожалела. Конечно, у них были проблемы, особенно поначалу, но сейчас, глядя на своего мужа, в голову приходила только одна мысль: она им гордится. Его успехами, его целеустремлённостью, гордится тем, что он принадлежит ей. И радуется искоркам, вспыхивающим в его глазах, когда он смотрит на неё. Это пришла любовь, без сомнения. А ещё уважение, забота, нежность. Всё, что люди в состоянии взять от отношений, у них с Мишей есть. Кроме детей. Но они ещё так молоды, и как только Ира поймёт, что время пришло, их семья станет полной, и никто тогда не посмеет её поучать, говорить, что она что-то недодаёт любимому мужу, в чём-то его обделяет. Просто их время ещё не настало, просто она ещё не готова, и Миша здесь не причём. Проблема в ней, в её душе, в которой есть один тёмный, пустующий закоулок. Оттуда идут все проблемы. Такое чувство, что там живёт кто-то, на неё похожий, но не она, и нашёптывает, нашёптывает, заставляет сомневаться, и эти сомнения вызывают тайный, старательно Ирой подавляемый, дискомфорт. Будто за всей этой завесой благовидности и правильности, она упускает что-то важное. Или не упускает, а попросту врёт себе. Уверяет, что забыла, каково это — сойти с ума от любви, а на самом деле… на самом деле, всё скрыто там, в темноте. В маленьком тёмном закоулке её души, тщательно замаскированном семейными радостями. Наверное, это единственное тёмное пятнышко, всё остальное начищено и сверкает. Вот как эта витрина.