Дураки - [157]

узкий профиль

На столе перед заместителем Генерального Секретаря ГЛУПБЕЗа Николая Афанасьевича Горбика лежал никем не востребованный отчет комиссии. Все санкции, все штрафы, все нарекания признаны незаконными, работа комиссии Службы контроля — предвзятой, а инициатива «Артефакта» по разработке таможенной марки — заслуживающей поощрения и поддержки. В чем Горбик и всегда был уверен...

— Что же теперь с этим делать? — развел он руками так искренне, что даже не привстал, забыв, что, сидя за столом, разводить руками не очень удобно.

Случай беспрецедентный. Ни разу и никогда раньше ему не приходилось получать положительные результаты проверки. И что с ними теперь делать, он не знал. Хоть удавись! Кого-то поддерживать, тем более поощрять — совсем не их профиль.

— Ну хорошо, — Виктор Евгеньевич решил с помощью наводящих вопросов помочь хорошему человеку, — а что вы бы делали, окажись результаты проверки отрицательными?

— Направили бы в инстанции, — оживился Горбик, — на реагирование. Там бы сразу поняли, что с вами делать.

— Так и направьте. В Налоговую инспекцию, таможенникам, в Спецзнак. Даже не на реагирование отошлите, а просто для сведения. Они поймут.

Горбик несколько раз кивнул, как бы соглашаясь, но ничего не ответил.

— Тогда иначе, — не унимался Дудинскас. — Тогда не про нас пишите справку, а про тех, кто нам мешает и тем самым вредит государству.

Горбик вздохнул.

— Вы не совсем понимаете нашу специфику — сказал он. — И, наверное, думаете, что мы вот так и можем на кого хочешь наехать?

— Работаете только по наводке?

— Никаких наводок. Только по указанию сверху, то есть выборочно. Вы не понимаете логики? Что ж тут непонятного! Если все нарушают, а ты наезжаешь именно на этого, то почему?

Горбик снова вздохнул.

— Давайте я сам пойду к вашему шефу, — предложил Дудинскас.

Горбик от такой наглости испуганно отмахнулся:

— Это невозможно! За все время работы Владимир Витальевич Шхермук ни разу не допустил личного контакта с частными структурами. Совесть руководителя должна быть незапятнанной, а руки — чистыми.

— Ну да, — согласился Дудинскас, — как у хирурга.

Горбик снова хотел вздохнуть, но тут спасительно вспомнил:

— У нас ведь, вообще говоря, «совещательный» орган, в развитых странах аналогичные структуры даже и называются: Совет безопасности.

И вздохнул, но уже с облегчением.

Ну не мог, да и права не имел ничего, абсолютно ничего положительного сделать Николай Афанасьевич Горбик, кроме как молча сочувственно посмотреть и молча же развести руками.

кран

Володя Хайкин слово в слово повторил Горбика:

— Почему, если все нарушают, наехали именно на вас? В этом мире, где все такие воры... Тебе пора уже о многом подумать, но больше всего об этом. Назовем такие раздумья красивым словом «анализ». Начинать анализ всегда лучше с самого начала, даже если в самом начале ты об этом и не подумал.

Володя понимал, что противник у Дудинскаса сильный, намного сильнее его, но тем не менее выхода у него нет. Не у Дудинскаса — у тех, кто на него наезжал. Они и наезжали-то в поисках выхода. Не давая ему делать марку и не собираясь ее делать сами, они спасали тем самым себя.

— Ведь что ты им предложил, придумав свою марку? Такую остроумную штуку, которой можно регулировать движение грузов через границу. Так вот, такие вещи обычно называют кран. Ты придумал, как закрывать или немножечко прикрывать этот кран, чтобы денежки с этих грузов потекли не мимо государства, а прямо в казну. Но разве ты не знаешь — ты знаешь, но только забыл, — что, если есть кран, всегда есть кто-то, кто хотел бы им манипулировать, пусть тебе и не нравится это иностранное слово. Этот кто-то бывает всегда, и всегда он совсем не хочет меняться с государством местами. Наверное, ты даже догадываешься, кого я теперь имею в виду...

Володя Хайкин помолчал.

— То, что ты так долго не мог понять, по ошибке забыв про анализ, твои «большие ребята» угадали сразу. Они сразу уловили, что твоя марка им не нужна, потому что она им совсем не по масштабу. Они очень хорошо знают, что совсем не так сильны, как это тебе иногда кажется. Во всяком случае, они не сильнее тех, кто их умнее, но они знают, что умнее всех всегда тот, кто на самом верху.

Дудинскас дернулся что-то вставить, но Володя Хайкин его остановил:

— Я знаю, что ты хочешь сказать, я и сам это скажу. Но сначала мы немножко поговорим о том, почему же твою марку не хочет делать один симпатичный мне человек, если он такой самый умный.

с козырей не ходят

— Да, у вас есть такой замечательный товарищ, который мог бы встать у твоего остроумного крана, но и он не может. И самым первым это как раз именно он и понял. Он у вас очень понимающий, потому что у него на такие вещи есть природное чутье. Жаль, что он на тебя обижен, это вам мешает подружиться... Но у нас его очень многие любят, а наши, как ты говоришь, новые умные считают, что это прямо даже новый гений. Мы не об этом сейчас разговариваем, но я скажу, раз получилось к слову. Ведь он хочет поступить очень остроумно и знает, что всем это понравится и все за ним сразу пойдут. Он хочет сохранить советский