Дуракам всегда везет! - [6]

«Может быть, и нет в нем никакой взрывчатки? – засомневалась я. – Может быть, тут его хозяин где-то бродит? Ведь я еще не все осмотрела. В этой квартире столько всяких закоулков».

Осторожно, стараясь держаться подальше от подозрительного портфеля, я прокралась вдоль стены к двери в спальню. Она была закрыта неплотно, и сквозь щель между дверью и косяком я увидела сидящего на кровати лысого мужчину в очках. Он сосредоточенно смотрел в стену и о чем-то, видно, глубоко задумался.

Я решила поберечь его лысину и не стала размахивать своим никелированным оружием. Он не показался мне серьезным противником в рукопашной схватке. Но он мог быть вооружен, а перспектива получить свеженькую дырку в животе или во лбу меня вовсе не устраивала. И потом – мне нужно было с ним хотя бы немного поговорить. Например, о том, как он сюда попал. Поэтому мне очень не хотелось, чтобы он видел, как я вхожу в комнату. А вдруг он и в самом деле выхватит пистолет?

Отворив дверь чуть пошире, я тщательно примерилась и запустила своим железным прутом через всю комнату в окно. Благо спальня у Людочки оказалась нормальных размеров, рассчитана, видно, была на одну женщину, а не на гарем. Так что в широченное окно я своей железякой благополучно и точно попала.

Тишину нарушил резкий звон рассыпавшегося оконного стекла. Мужчина, сидевший на кровати, вздрогнул и уставился на окно. Этого мне, собственно, и нужно было. Через секунду я была рядом с ним, свалила его носом в подушку, заломила руку за спину и, удерживая ее одной рукой, другой стала вытаскивать тонкий, но достаточно прочный кожаный пояс из его брюк.

– Позвольте, что вы делаете? – До меня едва доносился его голос, приглушенный подушкой. – Не трогайте меня! Я не хочу!..

Не знаю, что уж он там подумал по поводу моих действий, но мне просто нужен был его ремень, чтобы связать ему руки, что я в результате и сделала. Стянув ему за спиной запястья, я наконец перевернула его на спину и внимательно рассмотрела его лицо.

Очки с него слетели, в усах застряло перышко из подушки, остатки волос над ушами взъерошились, глаза испуганно-возмущенно бегали, губы взволнованно пытались что-то выговорить.

– Что все это значит? – закричал он на меня, но как-то не очень уверенно. – Кто вы?

– Это твой портфель стоит там в зале? – спросила я, не обращая внимания на его вопросы. – Вопросы, извините за банальность, задаю я.

– Мой портфель. А в чем дело? Кто вы? Что вам от меня надо?

– Что в портфеле?

Он тут же прекратил ругаться и посмотрел на меня настороженно.

– В портфеле лежат необходимые для моей работы документы. Вам они совершенно ни к чему. Они не представляют никакой ценности.

Теперь мужчина отвечал совершенно спокойно и даже как-то вкрадчиво. Его, видимо, очень беспокоила перспектива утраты своего портфеля. Отлично, значит, нужно познакомиться с его содержимым. Но сначала нужно было впустить в квартиру торчавших у ее двери, и, наверное, порядком скучающих уже дамочек.

– Полежи здесь, – бросила я, не обращая внимания на его возмущение. Светка и Людочка все еще стояли перед дверью и встретили мое появление, как истомившаяся публика встречает появление долгожданной примадонны во время затянувшегося до бесконечности начала спектакля.

– Пошли, – скомандовала я им коротко, ничего не объясняя.

Они послушно двинулись за мной, как цыплята за наседкой. Не останавливаясь, я повела их прямо в спальню, к своей добыче.

Мужчина, лежащий на кровати, едва нас увидев, вновь начал возмущаться:

– Позвольте, Людмила Анатольевна! Что все это значит? Ведь это просто какое-то разбойное нападение! Она вам окно расколотила. Бандитка какая-то…

Он наконец выдохся. Мы со Светкой смотрели на Людочку. Она молчала, что-то обдумывая. Ее брови поднялись выше обычного, придав лицу еще более удивленное выражение.

– Валентин Петрович, – произнесла наконец она, – как вы здесь оказались?

– Я пришел проверить… Мне сообщили ваши соседи, что опять появился запах. Вы же помните тот взрыв. А вас не было дома…

Мужчина попытался встать с кровати, но с него начали падать брюки, он задергал связанными за спиной руками, и ему пришлось снова сесть.

– Я открыл теми ключами, что вы мне дали после смерти вашей матушки. Посмотрите, что она со мною сделала.

Мне показалось, что последней фразой он хотел отвлечь наше внимание от предыдущей фразы. О ключах, которые у него были. Но сделал это так откровенно, что только привлек еще больше внимания к этому вопросу. Так-так, откуда ключики-то?

– Это ты давала ему ключи от квартиры? – строго спросила я Людочку.

– Не помню, – медленно ответила та. – Кажется, нет, не давала.

В голосе ее уверенности не было. Тот, кого она называла Валентином Петровичем, тоже это прекрасно услышал и, конечно, не преминул этим воспользоваться. В своих, разумеется, целях.

– Как же, Людочка, милочка, вспомните хорошенько, – в день похорон.

– А зачем я их вам дала? – спросила Людочка все так же неуверенно.

– Ну как же, милочка, – волновался мужчина, – вы еще сказали: «На всякий случай». Вот сегодня как раз такой случай. Запах газа…

Он почему-то запнулся и тут же поспешил перескочить на другое: