#DUO - [41]

Пальцы Соболева вдруг разжимаются. Но вместо того, чтобы уйти, он придвигается ко мне вплотную, и я в немом протесте вскидываю вверх руки.

— Не подходи, — я упираюсь ему в грудь.

— Что бы я тебе сейчас ни сказал, ты ведь мне не поверишь, да? — Он наклоняется и произносит слова еле слышно, но с таким отчаянием, силой и напором, что я почти глохну. — Впрочем, я знал, что именно так всё и будет. Только на минуту позволил себе усомниться, когда увидел тебя здесь, внизу. Я решил, что ты… Впрочем, это уже неважно. — Он раздражённо дёргает подбородком и отступает назад, выпуская меня из капкана своих рук. — Похоже, по — твоему правду надо доказывать… Хорошо, в таком случае завтра утром получишь свои два миллиона рублей.

— Что? — не верю своим ушам я.

— Ты меня слышала, — уже спокойней произносит Соболев. — Единственное, о чём я тебя попрошу: пожалуйста, прежде, чем отдавать деньги Бергеру, покажи ему договор, который я присылал тебе. И предложи ему подписать это соглашение. И если я ошибся в нём, то я готов за это заплатить. Но если я прав, то мы с тобой ещё встретимся.

Последнее сказано с уверенностью человека, знающего обо мне что‑то такое, чего не знаю даже я. Пока я, растерянно моргая, таращусь на него, Соболев приближает к моему уху свои губы.

— Прости за то, что я сейчас делаю, но ты не оставляешь мне выбора. Прости меня, хорошо? — Он мягко треплет меня по плечу. Ошарашенно открыв рот, взираю на него с изумлением. Артём же быстро, коротко кивает мне, разворачивается и уходит. Его удивительно прямая спина и развёрнутые плечи через мгновение скрываются в толпе людей и исчезают в периметре старого, уютного двора. А я ловлю себя на мысли о том, что я — как бы ни старалась! — уже не могу бросить ему вслед обидное и жалкое слово 'мальчишка'.

От раздумий меня отвлекает звонок. Смотрю на определитель: 'Димка'. Беру трубку:

— Привет.

— Ага, — раздражённо произносит он. — Ну, что у тебя случилось?

— Что за тон? — холодно осведомляюсь я.

— Прости, я замотался, — недовольно винится Бергер. — Я деньги ищу, но у меня ничего не получается. Ни — че — го.

— Завтра я привезу тебе сумму, — помолчав, отзываюсь я.

— Кать, что, правда? — Такое ощущение, что у Бергера лампочка внутри зажглась.

— Правда, Дим. Только… — и тут я всё‑таки решаюсь. — Только сначала нам нужно кое‑что обсудить. И, лучше всего, сделать это сегодня.

— Как скажешь, — радуется Димка. — Ты приедешь ко мне?

— Да. Через час буду.

Через час обретаю себя в сервисном центре Бергера.

— Проходите, Дмитрий Владленович вас ждёт, — улыбается секретарша.

'Ну, ещё бы', — невольно думаю я. Стучу в дверь, открываю — и опля! — Димка с распростёртыми объятиями спешит ко мне.

— Моя спасительница, — шутит он и пытается меня обнять.

— Дим, давай после, а? — Я отступаю в сторону.

— Ух, какая деловая, — наигранно смеётся он. — Сначала дела, да, Катя?

— Да, сначала дела, — отвечаю я, невольно сравнивая двух мужчин. Один — ещё совсем молодой, но знающий себе цену. Второй — взрослый, харизматичный, представительный, но внутри у него не стержень, а пружина. Вот только первый обманывал меня, а второй?

Поглядывая на Димку, прохожу в кабинет, украшенный сертификатами, создающими видимость, что бизнес держится на плаву. Сажусь за стол. Бергер обегает вокруг меня и плюхается в кресло.

— Ну, — потирая руки, начинает он, — что ты придумала?

— Дим, — рассматриваю оживлённое лицо Бергера, — я сейчас перешлю тебе одно соглашение. Его надо подписать для того, чтобы получить два миллиона.

— Прекрасно, — Димка снисходительно пожимает плечами и придвигается к монитору компьютера. Открываю мобильный, выуживаю договор и отправляю Димке на почту. Бергер утыкается в ноутбук, а я встаю и подхожу к окну. Опершись ладонями о подоконник, разглядываю пустую парковку, год назад ещё полную машин, нуждавшихся в услугах центра.

'Почему всё так? — думаю я. — В чём причина, что у одного всё получается, а второй бьётся как рыба об лёд, но не может сдвинуться с мёртвой точки? Неужели всё дело в судьбе? Или — это какая‑то особенная черта характера, которая заставляет одного следовать своей цели, создавать и идти наперекор трудностям и недоброжелателям, в то время как второй компенсирует собственную слабость тем, что со злобой набрасывается на успешных? Какой странный человеческий магнит: слабых тянет к сильным, только сильным они не нужны'.

— Прочитал, — отвлекает меня голос Димки.

Оборачиваюсь: Бергер нещадно грызёт колпачок ручки, а его пальцы комкают ткань брюк дорогого костюма. — Кать, — он цепко ловит мой взгляд, — кто составлял это соглашение?

— Юрист, — помедлив, отвечаю я.

— Да уж, не подкопаешься… И так всё лихо закручено. А почему вообще возник этот договор?

— Ну, мой кредитор не уверен, что я смогу вернуть ему заём в срок. Вот и хочет обезопаситься.

— Понятно… А ты, случаем, не хочешь получить долю в моём деле? — Димка неприязненно смотрит на меня.

— Нет, не хочу, — качаю головой, — мне твой бизнес не нужен. Но это — условие договора, под который мне дают нужные тебе два миллиона.

— Ясно… Ну что ж, делать нечего… В конце концов, сначала деньги… А потом, когда всё закончится, ты напишешь мне дарственную и вернёшь мне свою долю. И дело с концом. — Выдав это, Бергер снисходительно пожимает плечами.