Дуновение смерти - [52]

— Да никому! Я не знаю. Никому!

Кэп Энсон не выдержал:

— Послушайте, Брейд, зачем вы терзаете бедную девушку?

Брейд отмахнулся от него. Он настаивал:

— Кто мог вас слышать? Кто, Роберта?

— Но я же говорю вам, что никто! Откуда я знаю!

— А может быть, он? — и Брейд резко ткнул пальцем в сторону Кэпа Энсона.

Кэп Энсон гневно воскликнул:

— Это еще что?

И на секунду все замерли, словно живая картина: Брейд с вытянутым указательным пальцем, возмущенный Энсон с приподнятой тростью, Роберта, вот-вот готовая разрыдаться, и Доэни, бесстрастно наблюдающий за ними.

Брейду пришлось опустить руку. Он был в отчаянии. А как старательно он импровизировал! Зная, что Энсон придет ровно в пять, он пытался к этому моменту довести Роберту до нужного состояния, сбил с толку, запугал, запутал и только в самый напряженный момент переложил всю тяжесть вины с нее на Энсона.

Чего он ждал? Что Энсон не выдержит и признается? А он тем самым добудет необходимые доказательства для присяжных? Да, выходит, он ждал именно этого. Доэни сказал:

— Вас правильно спрашивают, проф: это еще что?

С тяжелым сердцем Брейд проговорил:

— Это сделал Кэп.

— Что сделал? — накинулся на него Энсон.

— Убил Ральфа. Это сделали вы, Кэп.

— Клевета! — возмутился Энсон.

— Это правда, — сокрушенно сказал Брейд. Что предпринять, чтобы в его слова поверили? — Вы услышали спор Ральфа и Роберты. Кто, кроме вас, бродит вечерами по коридорам? Это ваша давняя привычка. Вы узнали, что Ральф подделывает результаты своих опытов.

— Ваши слова ничего не доказывают, Брейд! Но предположим, да, я узнал. Что из этого следует?

— Из этого следует, что Ральф был моим учеником, а я вашим, Кэп.

Брейд поднялся, встал напротив старого профессора и посмотрел на него в упор. На минуту они забыли обо всем — только они и их скрещенные взгляды имели значение.

— Поведение Ральфа бросало тень на меня, а это, в свою очередь бросало тень на вас. Ваша профессиональная честь оказалась под угрозой.

— Моя профессиональная честь, — звенящим голосом возразил Энсон, — здесь ни при чем. Ей ничто не может повредить.

— Я в этом не убежден. Мне кажется, вы всю жизнь судорожно цепляетесь за нее обеими руками. Вспомните, что сегодня утром рассказывал Кински. Вы любили сравнивать себя с капитаном корабля — корабля научных экспериментов. Вы капитан, ваши ученики — команда. А в открытом море капитан вправе распоряжаться жизнью своей команды. Не так ли, капитан?

— Я не понимаю, о чем вы.

— Вам всегда хотелось распоряжаться жизнью ваших учеников. Может быть, вы и сами этого не сознавали, но только почему же вы так дорожили прозвищем «Кэп»? И вдруг вы узнаете, что ваш ученик, то есть аспирант вашего ученика и, следовательно, все-таки ваш ученик, совершил тягчайший из грехов. Непростительный, смертельный грех. Нарушил основную заповедь науки. И вы приговорили его к смерти. Вы были вынуждены. Если бы он остался в живых и все открылось, ваша репутация…

Внезапно подал голос Доэни, и от неожиданности все вздрогнули:

— Вы считаете, проф, что этот старичок пробрался к вашему парню в лабораторию и подстроил номер со склянками?

— У него есть специальный ключ, — сказал Брейд.

— А откуда он знал, как ваш паренек надумал проводить опыт? Что ж, он регулярно лазил к нему и рылся в его записях?

— В этом не было необходимости. Энсон постоянно бывал в моей лаборатории. Заходил, например, в пятницу, когда я вернулся с лекции. Я застал его здесь и сегодня утром. Да он только что вошел сюда на ваших глазах. А копии записей Ральфа, со всеми его подтасовками, хранятся у меня. Ральф подробнейшим образом вел описания своих опытов, в них есть упоминание и о заготовленных заранее колбах. Кэп прекрасно знал, как ему поступить. Его собственная тщательность помогла ему использовать во зло тщательность Ральфа.

— Ваши обвинения не имеют под собой никакой основы, — заявил Энсон, — я не намерен отвечать вам.

Брейд исступленно продолжал:

— А когда вы узнали, что работу Ральфа собираюсь продолжать я, — он на секунду остановился передохнуть, вынул платок и обтер лоб, — вы пытались отговорить меня. Помните, в Зоологическом саду, в субботу? Вы надеялись заинтересовать меня сравнительной биохимией. Но у вас ничего не вышло, тогда вы приговорили к смерти и меня. Я мог опозорить вас, вот вы и решили…

Широкое лицо Доэни стало вдруг озабоченным, он встал.

— Спокойней, спокойней, профессор, — воззвал он к Брейду. — Не все разом. Закончим про вашего паренька.

Брейд еще раз провел платком по лицу.

— Хорошо, — сказал он, — закончим про паренька. Я приведу вам один факт, который доказывает, что я прав. Этот человек, — он снова указал на Энсона, но палец его дрожал, — раб времени. Все мы, педагоги, зависим от времени, но он больше всех. Он не признает даже минутных опозданий. Вот и сегодня он явился сюда ровно в пять.

— Я заметил, — сказал Доэни.

— Мы все стараемся под него подладиться. Если надо с ним встретиться, никто не посмеет хоть на секунду опоздать. Он к этому привык и не прощает неточности. Но вот в прошлый четверг мы договорились встретиться в пять часов, а я не смог прийти, потому что обнаружил убитого Ральфа. Мне пришлось остаться в университете. Скажите, Кэп, откуда же вы узнали, что именно в этот день я задержусь? Ведь я всегда приходил к вам минута в минуту. Разве я когда-нибудь заставлял вас ждать? Почему же вы решили, что в этот раз я буду неточен?