Дунай - [55]

Шрифт
Интервал

Гесс — не рядовой бюрократ, готовый выполнять приказ, равно эффективно спасать или убивать; это не Менгеле, мучивший своих жертв, и даже не Эйхман, который рассказывал свою историю, изменяя ее, — его допрашивали израильтяне, и он пытался избежать расплаты за совершенные преступления. Гесс писал после вынесения смертного приговора, по собственной инициативе; что подтолкнуло его взяться за перо — неизвестно, уж точно не желание облагородить собственный образ, потому что написанный им автопортрет — портрет преступника; книга подчиняется безусловной необходимости быть правдивой, отстоять достоинство прожитой жизни, точно ее запротоколировать и сдать в архив как нечто обезличенное, чужое. Поэтому книга Гесса — памятник, рассказ о совершенном варварстве, ценнейшее оружие в борьбе против непрекращающихся отвратительных попыток перечеркнуть прошлое или, по крайней мере, смягчить его, выставить в ином свете. Комендант Освенцима, убивший многие сотни тысяч невинных людей, не страшнее профессора Фориссона, вообще отрицавшего существование Освенцима.

Я спускаюсь по лестнице смерти, которая вела в маутхаузенскую каменоломню. По этим ста восьмидесяти шести крутым ступенькам рабы таскали огромные камни, люди валились от усталости или от того, что их толкали эсесовцы, и падали вниз, а камни — на них; заключенных били дубинками, в них стреляли. Ступени представляют собой неровные, огромные каменные блоки, солнце безжалостно палит, здесь убивали совсем недавно, вспоминаются архаичные божества, требовавшие человеческих жертвоприношений, пирамиды Теотиуакана и ацтекские идолы, впрочем, современные, цивилизованные боги также не мешали палачам мучить своих жертв. Книга Гесса страшна, страшна своей поучительностью, потому что эпическая последовательность изложенных в ней событий доказывает: когда по тебе проезжает механическое колесо, со временем ты можешь стать не только регулировщиком или поваром в армии Третьего рейха, артистом массовки в страшной пьесе, но и ведущим актером и даже режиссером массовых убийств, комендантом Освенцима.

Ступени крутые, я устал и взмок. Адорно говорил, что поэзия после Освенцима невозможна. Это утверждение не соответствует правде — кстати, опровергла его сама поэзия, например, Саба, который знал, что такое писать «после Майданека», другого страшного лагеря, но который тем не менее писал «после Майданека»; не соответствует правде еще и потому, что в истории был не только национал-социализм, после конкистадоров, после торговли чернокожими рабами, после ГУЛАГа и Хиросимы тоже трудно рифмовать «любовь — кровь».

Тем не менее, как это ни парадоксально, Адорно прав, потому что лагерь — крайний случай уничтожения индивидуума, индивидуальности, без которой невозможна поэзия. На маутхаузенской лестнице физически ощущаешь бесполезность индивидуума, его исчезновение, словно индивидуум — динозавр или окапи, вымершее или вымирающее животное.

Не только свастика, но и всемирная история, общие процессы вносят свой вклад в процесс уничтожения личности. Протокол допроса Эйхмана — исключительный образец документа, свидетельствующего о распаде существования, распаде личности, отменяющий ответственность и творческий подход. Эйхман никого не убивал, он обеспечивал сопровождение и перемещение тех, кого предстояло убить; может показаться, что никто не несет личной ответственности за содеянное (потому что любой, даже самый высокопоставленный, чиновник — лишь звено в цепочке исполнения приказов) или ответственность лежит на всех — даже на еврейских организациях, которые нацисты вынуждали сотрудничать и отбирать евреев для депортации. На ступенях этой лестницы человек чувствовал себя одним из множества чисел, перемолотых Мировым духом, у которого явно проявлялись симптомы психического нездоровья, одним из личных номеров, которые в лагере наносили заключенным на руку.

Однако на ступенях этой лестницы индивидуум сумел стать уникальным и незабываемым, более великим, чем Гектор под стенами Трои. Молодая женщина, которая, как рассказывает Гесс, входя в Освенциме в газовую камеру, обернулась к нему и с презрением сказала, что, хотя у нее и была такая возможность, она не стала избегать селекции, чтобы не бросать доверенных ей детей, а потом спокойно, не колеблясь, пошла с этими детьми на смерть, — лучшее доказательство невероятной силы сопротивления, которое индивидуум может противопоставить тому, что угрожает уничтожить его достоинство, его значение. Разные лагеря, и в том числе эта лестница в Маутхаузене, видели немало подобных поступков, Фермопильских сражений, воздвигнувших преграду уничтожению личности.

Я стою на лестнице, и перед моими глазами всплывает фотография, одна из многих фотографий, которые я только что видел в лагере. На ней неизвестный мужчина — судя по внешности, с Балкан, из Юго-Восточной Европы. Он обезображен побоями, глаза — два опухших, кровавых комка, на лице написано терпение, смиренное, несгибаемое сопротивление. На мужчине залатанный пиджак, на штанах заплаты, пришитые аккуратно, человеком чистоплотным и дорожащим приличием. Уважение к себе и к собственному достоинству, сохраненное в самой гуще ада и проявляющееся в отношении к рваным штанам, подчеркивает жалкую карнавальную нищету униформы эсесовцев и приезжавших в лагерь нацистских начальников, их словно взятых напрокат костюмов, хотя носившие эти костюмы не сомневались, что кровавая баня обеспечит им тысячелетнее господство. Продержались они двенадцать лет — меньше, чем старая ветровка, в которой я люблю путешествовать.


Еще от автора Клаудио Магрис
Другое море

Действие романа «Другое море» начинается в Триесте, где Клаудио Магрис живет с детства (он родился в 1939 году), и где, как в портовом городе, издавна пересекались разные народы и культуры, европейские и мировые пути. Отсюда 28 ноября 1909 года отправляется в свое долгое путешествие герой - Энрико Мреуле. Мы не знаем до конца, почему уезжает из Европы Энрико, и к чему стремится. Внешний мотив - нежелание служить в ненавистной ему армии, вообще жить в атмосфере милитаризованной, иерархичной Габсбургской империи.


Вслепую

Клаудио Магрис (род. 1939 г.) — знаменитый итальянский писатель, эссеист, общественный деятель, профессор Триестинского университета. Обладатель наиболее престижных европейских литературных наград, кандидат на Нобелевскую премию по литературе. Роман «Вслепую» по праву признан знаковым явлением европейской литературы начала XXI века. Это повествование о расколотой душе и изломанной судьбе человека, прошедшего сквозь ад нашего времени и испытанного на прочность жестоким столетием войн, насилия и крови, веком высоких идеалов и иллюзий, потерпевших крах.


Три монолога

В рубрике «NB» — «Три монолога» итальянца Клаудио Магриса (1939), в последние годы, как сказано во вступлении переводчика монологов Валерия Николаева, основного претендента от Италии на Нобелевскую премию по литературе. Первый монолог — от лица безумца, вступающего в сложные отношения с женскими голосами на автоответчиках; второй — монолог человека, обуянного страхом перед жизнью в настоящем и мечтающего «быть уже бывшим»; и третий — речь из небытия, от лица Эвридики, жены Орфея…


Литература и право: противоположные подходы ко злу

Эссе современного и очень известного итальянского писателя Клаудио Магриса р. 1939) о том, есть ли в законодательстве место поэзии и как сама поэзия относится к закону и праву.


Рекомендуем почитать
Бог в стране варваров

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Красный день календаря

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вишнёвый луч

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Почему не идет рождественский дед?

ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).


Сведения о состоянии печати в каменном веке

Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.


Продаются щенки

Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.