Думают ли животные? - [43]
Столь впечатляющие первичные решения задач шимпанзе, казалось, говорили о значительном различии между ними, с одной стороны, и всем остальным миром животных — с другой. Высказывалось даже мнение, что эти достижения приближают их к человеку: шимпанзе представляют собой нечто особое в мире животных, первую, так сказать, подготовительную фазу перехода к человеку. Не будем пока ломать голову над тем, насколько справедливо данное утверждение, вернемся к нему позднее. Ограничимся лишь несколькими словами.
Всем известно, что помимо человекообразных существуют многочисленные виды других обезьян. Достаточно назвать хотя бы мартышек, тонкотелых обезьян, павианов, макак, капуцинов, ревунов и грациозных игрунковых обезьян. Противопоставление всех их как «низших обезьян» человекообразным (что позволяют себе некоторые зоопсихологи) биологически не вполне оправданно.
Те, кто несколько десятков лет назад воздавал хвалу шимпанзе и рассматривал их стоящими высоко над всеми животными, следовательно, и над низшими обезьянами, явно не замечали существенных пробелов в тогдашних знаниях. Что, собственно, было в то время достоверно известно об остальных обезьянах, помимо человекообразных? Надо прямо сказать: ничего!
Правда, отдельные случайные наблюдения проводились еще в 1920 году, но тогда исследователи не ставили перед собой вопроса, могут ли низшие обезьяны действовать с некоторым пониманием. Под таким углом зрения уже значительно позднее испытывались упоминавшиеся капуцины. Обезьяна должна была подвинуть ящик и с него дотянуться до высоко подвешенной вишни. Ящик, рассматривавшийся как орудие для достижения цели, имел высоту 28 сантиметров и площадь дна 30 на 50 сантиметров. Его поставили на небольшом расстоянии от места, над которым на потолке клетки подвесили вишню. Обезьяна начала бегать по клетке, влезла на трапецию, спустилась, вновь принялась бегать взад-вперед и вдруг, высоко подпрыгнув, сорвала вишню.
В следующих опытах приманку подвесили еще выше. Обезьяна опять взобралась на трапецию, но вскоре спустилась с нее, влезла на ящик и с вожделением уставилась на вишню, затем спрыгнула на пол и неожиданно попыталась толкнуть ящик в направлении цели. Но он оказался слишком тяжелым и с места не сдвинулся. Больше обезьяна себя не утруждала. То же самое повторилось еще раз. Создавалось впечатление, что животное имеет неясное, нечеткое представление о том, к чему могли привести его действия.
В последующие дни поведение капуцина существенно не менялось. И только во время седьмого опыта обезьяна вдруг стала перемещать ящик, не двигая его, как обычно (это ей удавалось очень плохо), а перевертывая (рис. 39). Кантовала она ящик неверно, в другую сторону, так что в результате он оказался еще дальше от лакомства. Пониманием обстановки такое поведение не назовешь, но все же это была случайно открытая возможность перемещать ящик. И уже в девятом опыте животное использовало приобретенный таким образом опыт. Капуцин подкантовал ящик под вишню, взобрался на него и достал ягоду. Десятый опыт был неудачным, а в одиннадцатом опыте обезьяна трижды кантовала ящик, но все мимо цели. Каждый раз, вскарабкавшись на ящик, она видела, что вишня недостижимо далеко, слезала вниз и кантовала «орудие» до тех пор, пока оно не оказывалось на подходящем месте.
Начиная с этого опыта обезьяна вела себя в основном правильно. Она решила такую простую задачу. Это удалось ей, как мы видели, далеко не сразу, так что, строго говоря, ей нельзя приписать понимание обстановки. И все же предрасположенность к нему очевидна: маленькая обезьянка явно стремилась поставить ящик именно на выгодное место, и ей это не удавалось, видимо, только по «техническим причинам». Наиболее удобному способу перемещения ящика обезьяна должна была сперва научиться, а научившись, она правильно использовала свой опыт.
При выполнении следующей задачи ящик стоял под плодом, который теперь был подвешен значительно выше, а рядом ставили еще один небольшой ящик; чтобы достать вишню, его нужно было установить на первый ящик. В шести опытах капуцин всего один раз действовал правильно. Никаких особых изменений в его поведении не показали и последующие эксперименты, Только во время двадцать девятого опыта обезьяна правильно и четко решила задачу. Она принесла маленький ящик, поставила ого на большой, влезла на него и взяла вишню.
Создается впечатление, что достижения этих животных являются результатом взаимодействия очень ограниченной способности понимать с накопленным опытом. Все происходило приблизительно так же и в том случае, когда задачу вновь усложняли. В конце концов обезьяна должна была установить друг на друга два ящика и жестяную банку. После нескольких неудач она справилась и с этой задачей. На рис. 40 показано, как обезьяна строит пирамиду, а на рис. 41 — как она взбирается на нее. Нельзя сказать, что мы имеем здесь дело с первичным решением задачи. Несомненно, в полученном результате на опыт падает большая доля, чем на понимание. И то и другое выступает здесь совместно, как это бывает и с человеком при решении простых задач.
