Думаю, как все закончить - [42]
– ДЖЕЙК!
Слева от меня застекленная витрина на деревянном каркасе. За стеклом кубки, памятные таблички, вымпелы. Чуть дальше впереди, справа, должно быть, канцелярия. Я подхожу к стеклянной перегородке и заглядываю внутрь. Все выглядит старым: мебель, стулья, ковер. Вижу несколько письменных столов.
В коридоре впереди меня сплошные шкафчики. Темные, выкрашенные в синий цвет. Иду дальше; в нишах между шкафчиками двери. Все они закрыты. Свет не горит. В конце этого коридора есть еще один коридор.
Подхожу к одной из дверей, дергаю ручку. Заперто. В дверном полотне прямоугольная стеклянная панель. Заглядываю внутрь. Вижу столы и стулья. Самый обычный школьный класс. Коридорные светильники, наверное, ночью переключают на половинную мощность – видимо, экономят электричество. Во всяком случае, коридор освещен еле-еле.
Мои мокрые туфли скрипят на ходу. Идти бесшумно невозможно. В конце коридора открытые двойные двери. Осторожно подхожу к ним, высовываю голову. Смотрю направо, потом налево.
– Джейк! Эй! Есть кто-нибудь? Эй!
Ничего.
Иду дальше, поворачиваю налево. Снова шкафчики. Только рисунок на полу отличается цветом и узором; в остальном этот коридор такой же, как предыдущий. У следующего поворота вижу открытую дверь. Она деревянная, сплошная, без стекла. Но она широко распахнута. Осторожно переступаю порог. Стучусь, зову:
– Эй!
Первым делом мне на глаза попадается серебристое ведро, в котором плещется мутноватая вода. В комнате что-то знакомое. Я знала, как она выглядит, еще до того, как вошла туда. Ведро стоит на четырех колесиках. Швабры нет. Думаю, не позвать ли Джейка, но не делаю этого.
Комната – она больше напоминает просторный чулан – в основном пустая и грязная. Отойдя на пару шагов от порога, замечаю календарь, который прикреплен к дальней стене клейкой лентой. Посреди бетонного пола канавка. В ней вода.
В дальнем левом углу у стены стоит деревянный стол. Стула я не вижу. Рядом шкаф. Не какой-то особенный, а самый обыкновенный высокий шкаф. Похожий на гроб, который поставили на попа.
Осторожно подхожу, переступив через канавку. Здесь на стене тоже висят картины. На столе чашка с остатками кофе. Столовые приборы – один комплект. Тарелка. Белая микроволновка. Подхожу ближе, чтобы рассмотреть фотографии. На одной фотографии, приклеенной к стене, мужчина и женщина. Супружеская пара. Или, может быть, брат и сестра; они похожи. Мужчина старый. Он высокий, гораздо выше, чем женщина. У нее прямые седые волосы. У обоих длинные лица. Ни один из них не улыбается. Они не выглядят ни счастливыми, ни несчастными. Застыли без всякого выражения. Странное фото – зачем его повесили на стену? Чьи-то родители?
На нескольких других фото запечатлен мужчина. Похоже, он не догадывался, что его снимают, а если даже и догадывался, то не хотел сниматься. Верх его головы не уместился на снимке; он вырезан из рамки. На одной фотографии он сидит на столе; возможно, это его рабочий стол. Отклонился назад и закрывает лицо левой рукой. Снимок не слишком хороший. Все фотографии в пятнах. Выцветшие. Должно быть, на них он, тот человек, которого видел Джейк, и которого я видела в коридоре.
Вглядываюсь, изучаю его лицо на фотографиях. Глаза у него грустные. И знакомые… Знакомое выражение…
Сердце бьется быстрее, еще быстрее. Я его чувствую. Чем он занимался до того, как приехали мы? Он никак не мог знать, что мы приедем сюда, – мы или кто-то еще. Я его не знаю.
Посреди стола, рядом с несколькими документами, валяется кусок материи, обыкновенная скомканная тряпка. Я не сразу замечаю ее. Осторожно беру в руки. Она чистая и очень мягкая, как будто ее стирали несколько сотен или даже тысяч раз.
Но нет. Это вовсе не тряпка. Когда я разворачиваю кусок материи, то вижу, что у меня в руках маленькая рубашка, детская рубашка. Голубая в белый горошек. Один рукав оторван.
Я переворачиваю ее. На середине спинки крошечное пятнышко краски. Я роняю рубашку на стол. Я ведь знаю ее! Горошек, пятно краски… У меня была такая же.
Это была моя рубашка. Это не может быть моя рубашка… и все-таки. Когда я была маленькая. Я совершенно уверена. Как она здесь оказалась? На другой половине стола маленькая видеокамера. От нее отходят два кабеля; они присоединены к телевизору.
Беру камеру в руки. Она старая, но довольно легкая. Нахожу на телевизоре кнопку включения. Изображения нет, только серый экран с помехами. Я хочу уйти. Мне здесь не нравится. Хочу уехать домой.
– Эй! – кричу я. – Джейк!
Осторожно кладу камеру на стол. Осторожно нажимаю кнопку «Воспроизведение». Экран оживает. Там уже не помехи. Я наклоняюсь к телевизору. Вижу какую-то комнату. Передо мной стена. Доносятся какие-то звуки… Нахожу на телевизоре нужную кнопку, делаю погромче. Слышу жужжание или мурлыканье. И дыхание. Чье дыхание? Передо мной та же самая комната. Комната, в которой стою я. Узнаю стены, фотографии и письменный стол. Изображение сдвигается ниже; я вижу пол.
Камера двигается. Тот, кто ее держит, выходит за дверь, идет по коридору. Я слышу медленные шаги того, кто снимает; такое впечатление, что он идет по плиточному полу в резиновых сапогах. Шагает нарочито медленно и осторожно. Камера показывает большую комнату – наверное, школьную библиотеку. Она движется целеустремленно, вперед, сквозь ряды столов, стопки книг и стеллажи. На противоположной стороне окна. Камера приближается к окнам. Они высокие и закрыты горизонтальными жалюзи от пола до потолка. Камера замирает, но запись продолжается.
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
Джоан и ее четырехлетний сын с удовольствием провели в зоопарке целый день. И им не хочется уходить, но осталось всего несколько минут до закрытия, а потому мама с сыном спешат к выходу. Однако по дороге к воротам зоопарка Джоан слышит странные звуки, напоминающие выстрелы, а потом видит лежащих на земле в неестественных позах людей. И она понимает: они с сыном оказались в ловушке, словно дикие звери. В панике Джоан подхватывает сына на руки и бежит вглубь зоопарка, желая найти безопасное укрытие. Любой ценой она должна защитить ребенка.
Вот уже почти двадцать лет Джанкарло Ло Манто — полицейский из Неаполя — личный враг мафиозной семьи Росси. Он нанес ей миллионный ущерб, не раз уходил от наемных убийц и, словно заговоренный, не боясь смерти, снова бросался в бой. Потому что его война с мафией — это не просто служебный долг, это возмездие за убийство отца, друзей, всех тех, кто не захотел покориться и жить по законам преступного мира. Теперь Ло Манто предстоит вернуться в Нью-Йорк, город его детства, город его памяти, для последнего решающего поединка.
Это только кажется, что скелеты надежно скрыты в семейных шкафах. На самом деле они могут долгие годы ждать подходящего момента, чтобы вывалиться - и разрушить жизнь тех, кто их спрятал. Мартину, на глазах которого был убит отец и тяжело ранена мать, придется самому узнать нелегкую правду, которую от него скрывали родители.
Жизнь Алексис Холт, как и у многих девушек, учащихся в Йели, ничем не отличалась. Высоко поставленные цели, каждый день расписанный по часам, и время, отведенное друзьям. В конце учебного года Алексис со своей подругой решаются устроить маленькое путешествие перед тем, как снова окунуться в учебу, но планы девушки меняются за день до отлета, когда она встречает парня, который изменит её жизнь навсегда.