Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность - [84]

Приказы в вермахте часто были короткими и простыми даже тогда, когда от них зависел ход истории. «Господа, я приказываю вашим дивизиям полностью пересечь границы Германии, полностью пересечь границы Бельгии и полностью пересечь реку Маас, — сказал старший офицер командирам, которые начали грандиозное наступление на территорию Бельгии и Франции 10 мая 1940 года. — Меня не волнует, как вы это сделаете; это остается на ваше усмотрение»[184]. И Auftragstaktik распространялась не только на старших офицеров. Младшим офицерам, сержантам и даже рядовым — всем озвучивали цели, достижения которых хотело командование, но ожидалось, что дальше люди сами будут принимать решения о лучшем курсе действий, исходя из того, с чем сталкиваются. Поле боя «требует солдат, которые могут думать и действовать независимо, которые могут взвешенно, решительно и дерзко использовать каждую ситуацию и понимают, что победа зависит от каждого человека», говорилось в справочнике директив вермахту[185].

Это полная противоположность тому, что представляет большинство людей, когда думает о немецкой армии времен Второй мировой войны. Вермахт обслуживал нацистский режим, проповедовавший тотальную покорность директивам фюрера, и все помнят хронику, запечатлевшую германских солдат, марширующих строевым шагом. Они даже не выглядят как отдельные люди. Они выглядят так, словно их собрали, будто части механизма и танковые броневые листы, в бездумную, послушную, брутально эффективную военную машину. Но вот о чем часто забывают: нацисты не создали вермахт, они его унаследовали. И на воображаемую нами бездумную военную машину, как продемонстрировала впечатляющая атака на бельгийский форт Эбен-Эмаэль, он совсем не похож.

Ранним утром 10 мая 1940 года, еще до рассвета, дюжина планеров бесшумно подлетела к Эбен-Эмаэлю — массивной, по большей части подземной крепости, краеугольного камня, лежащего в основе дорогостоящей попытки Бельгии не допустить, чтобы Германия снова использовала ее территорию как ворота во Францию. Часть планеров приземлились на полях. Солдаты выбрались из них и атаковали бельгийские войска, охранявшие мосты. Девять планеров приземлились на крышу форта. Солдаты выскочили и уничтожили тяжелые орудия. План «Гельб» — вторжение на территорию Бельгии и Франции — был запущен в действие. Защитники Эбен-Эмаэля сдались.

Так обычно рассказывают эту историю, не упоминая, что командование той важнейшей операцией было поручено молодому лейтенанту Рудольфу Витцигу, которому пришлось экстренно сесть на своем планере еще в Германии, в 100 километрах от цели. Остальной отряд соблюдал радиомолчание, чтобы не привлечь внимание бельгийцев, поэтому обнаружил отсутствие командира и значительной части состава только по приземлении. В это же время другой планер, который должен был участвовать в нападении на мосты, приземлился в 60 километрах от цели. Операция легко могла провалиться. Но сержант, высадившийся на крыше форта, принял на себя командование оставшимся отрядом и уничтожил бельгийские орудия. Наконец, на крышу форта приземлился еще один планер, и из него выскочил Рудольф Витциг: он раздобыл себе самолет и оказался в Эбен-Эмаэле лишь с небольшим опозданием. Что касается второго заблудившегося планера, то летевший на нем сержант захватил два транспортных средства, добрался с их помощью до Бельгии и провел импровизированную наземную атаку, в ходе которой 121 человек попал в плен[186]. Как утверждалось в справочнике директив вермахту,

большой успех требует смелости и дерзости, но им должно предшествовать здравое суждение. Командование армией и ее подразделениями требует лидеров, способных на суждения, с ясным видением ситуации и умением предсказывать ее развитие, со способностью принимать независимые и четкие решения и выполнять их неукоснительно и позитивно[187].

Другими словами, армии требовались люди, которые были бы одновременно суперпрогнозистами и суперлидерами. Конечно, не все офицеры вермахта соответствовали этим требованиям, но тех, кто обладал нужными качествами, особенно на операционном и тактическом уровнях, было вполне достаточно, благодаря чему германская армия смогла захватить большую часть Европы и удерживать эту территорию четыре года, хотя в течение почти всей войны значительно уступала противнику по количеству людей и вооружения. «Несмотря на злодейскую сущность режима, которому она служила, — заметил историк Джеймс Корум, — нельзя не признать что германская армия Второй мировой войны, вплоть до каждого в ней служившего, была одной из самых эффективных военных сил, когда-либо существовавших»[188].

В конце концов вермахт потерпел поражение. Частично — из-за превосходящих сил противника. Но он также допускал ошибки, причем нередко, потому что главнокомандующий Адольф Гитлер брал на себя непосредственный контроль за операциями, нарушая принципы Хельмута фон Мольтке. И нигде это не имело таких катастрофических последствий, как при операции в Нормандии. Союзники опасались, что после высадки войск немецкие танки загонят их обратно на пляж и в море. Однако Гитлер распорядился, что резервные войска имеют право действовать только по его прямому приказу. Он спал допоздна, и в течение нескольких часов после высадки войск союзников в Нормандии помощники диктатора отказывались его будить, чтобы спросить, не желает ли он приказать танкам вступить в сражение.